5 апреля 1985 года

<Дубулты> 5.IV.85.

Дорогая Фрина!

Вы ни за что не угадаете, откуда я Вам пишу, – из Дома творчества в Дуб<у>лты. Меня усиленно звали на симпозиум по документальной кинематографии, имеющий здесь состояться, а я отмахивался от этой идеи, как дикой чуши: и времени нет, пишу Карамзина до озверения, и вообще, что мне Гекуба? Но вдруг я сообразил, что если взять с собою машинку и бумагу, то три дня в отдельной комнате, при полной тишине, среди совершенно незнакомых людей – это настолько хорошо и для работы и просто для того, чтобы собраться душевно, отойти от совершенного полубезумия, в котором я нахожусь, как в постоянном климате, что одна лекция и просмотр нескольких фильмов – по сути весьма умеренная плата. И вот я в Дуб<у>лты (или как там еще пишется). Как здесь тихо – Боже мой. И как хорошо, когда тихо, когда никуда не позовут и никто не оторвет! Мне странно здесь – меня никто не терзает и не дергает. Я совершенно один со своей работой (дома – телефон, прибор, который изобрел совсем не Эдисон, а святейшая инквизиция для самых утонченных пыток, и другие изобретения садизма).

Сегодня я все же вышел прогуляться по берегу полузамерзшего моря, вспоминая «иные берега, иные волны». И это прекрасно: мерзлый песок, крики чаек, воспоминания и – ни души, только какая-то собака гоняет чаек.

Сейчас ночь – сижу и стучу на машинке, под которую я подложил летнее одеяло, т<ак> к<ак> боюсь обеспокоить соседей – инстинкт «не мешать» вбит в меня до гроба.

Будьте здоровы – это самое главное. На скатовых <…> и Я.С. Билинкиса не сердитесь (я получил Ваше письмо – трогательное, но и ужасно смешное. Можно ли так близко принимать к сердцу эту ерунду?)[318]. Я написал Вам тогда в сердцах – сначала было обидно, но уже через пару дней стало только смешно.

Р.S. Давно ли Вы читали Тютчева? Помните ли «Я встретил Вас – и все былое»? Еще раз будьте здоровы. Всегда Ваш

Ю. Лотман