20 июля 1989 года

Юрочка, я пишу с большим напряжением, и только потому, что Виль едет в город[386]– надо писать… А ведь последняя весть от тебя – письмо 9 мая (!!) было полтора месяца назад. И я совсем ничего не знаю о тебе, об операции. Неизвестность мучительна.

И только вера и надежда на милость Божию меня спасает.

У меня нет никаких особых новостей. Проходит лето: уже флоксы цветут и скоро зацветут астры – все рано в этом году. Я себе хозяйничаю, обрезаю кусты, кошу траву; читаю и слушаю радио. Не сказать, чтобы было весело ото всего, что совершается дома[387]. А вам-то каково?

Марину-таки пустили[388] в Англию. Она поехала с Michael, и там ее ждет его Оксфорд, Кембридж, Шотландия. <…> Юра вроде бы стал полегче в спец. школе (где, кстати, его все любят). Федя очень много занимается компьютерными программами, идет в школе по особому плану, сидит в библиотеке и т. д. Слава Богу! Ну а в быту, как всегда: в наличии, как правило, один носок, один ботинок. Ах, это все чепуха. Марина очень скучает и ждет нас. Я уже дни считаю, но и всего боюсь, как всегда. Это сделалось после болезни Виля. (До этого я ничего не боялась и никого.) Отпустила нас жара. Стоят теплые, тихие дни. Гремят грозы. Когда я остаюсь на два дня одна, я в панике, если гроза. Смешно.

Радуюсь я за ленинградцев – молодцы ребята! М.<ожет> б.<ыть>, вздохнут полегче.

Друг мой, теперь, пока письмо до тебя дойдет, – мы уже, верно, уедем[389], если все будет хорошо.

А ты пиши мне на адрес Марины.

4454 Coolbrook Apt 15 Montreal, Quebec, Canada H4A 2G2

Я за Вас обоих молюсь.

Обнимаю тебя,

Твоя Ф.