Глава четвёртая Решающая в творчестве пора

Каким бы увлекательным и плодотворным не был подготовительный период, главное всё же в литературе – это процесс написания: саморедактура, шлифовка текста, разного рода дополнения, уточнения и т. д. Всё это может быть по-своему радостным и увлекающим процессом, но… второстепенным так же, как и подготовка к работе. Годы, прожитые в литературе, убедили меня в этой счастливой закономерности. Правда, мне встречались литераторы, больше всего любившие саму дорогу изысканий, но у них чаще всего многие замыслы до воплощения не доходили. Встречались и другие, особенно среди прозаиков, страстно любившие отшлифовку, чистовую отделку строки и абзаца, но и тут есть свои крайности. Мой отец, старый токарь-универсал, всегда мне говаривал: «Бойся снять лишнюю стружку!» Так же и я сделал себе заповедью слова: «Умей вовремя поставить точку и перейти к другому произведению».

Десять лет миновало со дня моей встречи с Пьером Дегейтером. Кипа папок с сотнями страниц выписок, черновиков и т. д., и т. и. громоздились в моей комнате на Мойке, а начисто не была написана ни одна страница! Своими счастливыми поисками я поделился с ленинградским драматургом, переводчиком и либреттистом Владимиром Николаевичем Владимировым. Сейчас профессия либреттиста – невероятная редкость, а самих либреттистов так мало, что их впору заносить в Красную книгу! Он хорошо знал музыку, владел многими секретами музыкальной драматургии, умел работать с композитором. У него было чему поучиться! Познакомил нас композитор Л. Ходжа-Эйнатов[89], который сотрудничал с нашим театром Дома печати чуть ли не с самых первых шагов этого творческого коллектива в 1936 году. И ещё одно обстоятельство, совершенно ясное в довоенную пору, а ныне требующее пояснения. И сейчас в Ленинграде бывают оперные и балетные премьеры (правда, чаще всего классических произведений, новинки редкостны!), и сейчас встречаются яркие, впечатляющие спектакли, становящиеся явлением музыкальной культуры не только города, но и всей страны. Однако в довоенном Ленинграде, можно прямо сказать, был культ музыкального театра}. В этом можно убедиться, пересмотрев заново такие довоенные фильмы, как «Музыкальная история» и «Антон Иванович сердится». Премьеры (и балетные, и особенно оперные) собирали литературную общественность, резонанс их был очень велик! И вот мы с Владимиром Николаевичем решаемся рискнуть и пишем в Кировский театр следующую заявку:

«Опера "ИНТЕРНАЦИОНАЛ”

Миллионы людей во всём мире поют боевой пролетарский гимн “Интернационал” – эту песню борьбы, надежды, мщения и побед. Широкая публика и у нас, и на Западе мало знает происхождение “Интернационала”. У такой песни несомненно должна быть выдающаяся “биография”. Иначе чем же объяснить близость, понятность и силу воздействия её.

Интересно было точно установить, как создавалась и как пришла к нам эта песня, с которой мы шли в бой и побеждали на всех фронтах Гражданской войны и хозяйственного строительства, а также раскрыть “секрет” воздействия гимна на трудовое человечество всех широт и наций.

История рабочего движения давала скупые ответы на эти вопросы. Иногда они сознательно запутывались. Кое-кому хотелось скрыть от масс правду об “Интернационале”. В некоторых “сферах”, например, бытуют версии о мнимом авторстве Дегейтера. Разрешение всех этих вопросов представлялось тем более заманчивым и ценным.

О замечательной жизни песни и её автора рассказывается средствами самой песни. Так возникла мысль об опере “Интернационал”, поддержанная Ленинградским театром оперы и балета им. С. М. Кирова.

При содействии Коминтерна и лично тов. Андре Марти авторам либретто удалось получить из Франции ряд оригинальных материалов: ноты, документы, публикации и т. д., детально и правдиво рассказывающие об истории создания нашего гимна.

Выяснилось, что в основе “биографии” песни лежит острая драматическая коллизия. “Интернационал”– творение одного нерабочих-шансонье, творчество которых так высоко расценивал Ленин, возник на гребне высокой революционной волны и сыграл, даже в первые дни своего рождения, огромную организующую роль.

“Интернационал” в руках рабочих сразу стал слишком опасной силой для людей, боявшихся роста рабочего движения, и вокруг этой песни завязалась длительная борьба. Права на эту песню были узурпированы некоторыми дельцами и карьеристами из II Интернационала. Сплетя дьявольскую интригу, они подставили фигуру ложного автора, брата Пьера Дегейтера – Адольфа, который позволил себе спекулировать на песне. Подлинный автор гимна – коренной пролетарий, впоследствии – коммунист Пьер Дегейтер, не соглашавшийся играть на руку соглашателям и ренегатам, подвергся всяческим гонениям.

Признание и славу истинный автор музыки “Интернационала” получил только в СССР. На склоне лет увидел боевой шансонье, что его песня находится в надежных руках. В те дни, совпавшие с сороковой годовщиной гимна и восьмидесятой годовщиной автора, “отец Пьер” рассказывал историю своей жизни и песни, что было для него единым понятием. Вся долгая жизнь ветерана революции была посвящена гимну трудящихся, борьбе за правильное его истолкование и исполнение.

В оперном либретто, написанном И. А. Сотниковым совместно с В. Н. Владимировым при дружеском участии композитора А. П. Гладковского[90], воспроизводится не только история создания гимна, но и путь проникновения его в нашу страну. В этом вопросе подчёркивается личная роль В. И. Ленина, услышавшего эту песню в эмиграции. В. И. Ленин выведен в седьмой картине оперы (1903 год).

Окончание работы над текстом оперы “Интернационал” приурочено к пятидесятой годовщине со дня первого исполнения гимна (23 июня 1888 года).

Музыка оперы “Интернационал” заказана театром композитору А. П. Гладковскому) который предполагает ещё в текущем сезоне сдать первые две картины».

Впрочем, это не сама официально-деловая, довольно скупо и кратко написанная заявка, а её расширенный, аннотационный вариант, сделанный по просьбе театра. Помнится, я первый экземпляр сдавал в театр, а копию оставил себе.

Как я ни старался, но полный текст оперного либретто найти не смог! Жалко, конечно: ведь в нём были и любопытные находки, и кое-какая фактура, которая более нигде не встретилась и не обнаружилась.

С Владимиром Николаевичем мне работалось интересно. Во всём, что касалось исходного материала, он мне доверял полностью, а вот самому искусству музыкальной драматургии учил меня старательно и терпеливо. И, честно говоря, я понял, что это не моё призвание и не моё амплуа в будущем! Здесь должна во всем главенствовать не просто музыка, а будущая музыка!

И вдруг, спустя многие годы, я нашел краткий план либретто!..