Глава вторая Иду по горячим следам

И вот я узнаю, что Пьер Дегейтер скончался в возрасте 84 лет 30 сентября 1932 года. Скорбь, горечь от утраты и в то же время чисто писательская тревога: это известие подхлестнуло меня как можно скорее по горячим следам в максимально возможной мере собрать материал. Надежды оформить командировку в Парижу меня нет. Значит, остаются прежде всего письма и почти исключительно именно письма. Первое моё письмо было в Коминтерн на имя Андре Марти[71].

«АНДРЕ МАРТИ, Москва, Коминтерн

Дорогой товарищ!

Несколько времени тому назад я обращался к Вам с просьбой помочь мне собрать материал о жизни Пьера Дегейтера – автора музыки “Интернационала”.

Вы были так добры, что ответили на моё письмо и переслали мою просьбу в Париж – директору “Юманите” товарищу Марселю Кашену [72].

Вчера я получил наконец ответ из Парижа. Написал мне не Марсель Кашей, а очень любезно ответил Ж. Дорио, который обещал оказать содействие в моей работе.

Сейчас я обращаюсь к Вам не только с благодарностью, но и с новой просьбой. Наши парижские друзья не могут рассказать об одном периоде жизни героя моего романа, а именно о его пребывании в Москве в 1928 году. Не могли ли бы Вы вспомнить этот эпизод или назвать очевидцев этого события, которые рассказали бы мне, при каких обстоятельствах проходила его жизнь в Москве, что он видел, как себя чувствовал, видя, как его песня стала боевым революционным гимном многомиллионного пролетариата.

Может быть, сохранились какие-нибудь документы, относящиеся к этой эпохе? Я бы просил предоставить их мне. Если подобные материалы не сохранились в Коминтерне, то не думаете ли Вы, что они могут быть в Институте Маркса и Энгельса?

На все эти вопросы мне крайне необходим Ваш ответ, за который заранее приношу искреннюю благодарность.

Писать мне прошу по адресу: Ленинград Мойка, 82, кв. 40. Н. А. Сотникову».

То письмо, что вы только что прочитали, – не первое (это видно и по тексту). Первое, к сожалению, не сохранилось в копии. Зато сохранились другие письма французским товарищам.

«Город Лилль, улица Мира, 258, “ЛАНШЕНЕ”,

Марселю Дешамп

Дорогой товарищ! Работая над книгой о жизни Пьера Дегейтера, автора музыки 'Интернационала', я просил Андре Марти помочь мне собрать материалы. Товарищ Андре Марти посоветовал мне обратиться к Вам с этой просьбой – дать некоторые советы, где можно получить материалы, относящиеся к лилльскому периоду жизни Дегейтера.

Не могли ли бы Вы вспомнить, что писала Ваша газета или другие органы печати о Пьере Дегейтере, и прислать мне, если это возможно, выдержки или выписки из этих газет? Нет ли в поле Вашего зрения людей, помнящих этого человека и способных в краткой форме изложить свои воспоминания о нём? Не издавались ли в Лилле брошюры о Пьере Дегейтере? Может быть, где-нибудь можно достать рукописный или напечатанный сборник его песен? Наконец, может быть, есть какие-нибудь книги, рассказывающие о быте лилльских мебельщиков в прошлом столетии, о рабочих хоралах той поры? Мне важны каждый небольшой эпизод, каждая деталь, которые способны помочь в моей работе! Я был бы чрезвычайно Вам благодарен, если бы Вы ответили на моё письмо и снабдили меня всеми возможными материалами.

Уважающий Вас

Н.А. Сотников.

Ответить прошу мне по адресу: Ленинград, Мойка, 82, кв. 40. Н. А. Сотникову».

И наконец, последнее из тех писем, что каким-то образом сбереглись. Русского оригинала нет, имеется только перевод моего письма в редакцию газеты «Юманите» на имя Марселя Кашена:

«Дорогой товарищ Кашен!

Товарищ Андре Марти переслал в своё время Вам моё письмо, в котором я интересовался материалами о жизни и творчестве Пьера Дегейтера, автора музыки “Интернационала.

Документы мне эти крайне нужны, так как я сейчас пишу книгу о жизни этого замечательного человека.

Товарищ Дорио, получив моё письмо в Сен-Дени, мне сразу же любезно ответил.

Однако столь же мне необходима и Ваша помощь.

Я бы очень просил Вас и товарищей в “Юма” поискать те номера, в которых были статьи о Пьере Дегейтере. Вы мне окажите большую услугу, если пришлёте эти публикации или же их копии, сделанные на машинке или переписанные от руки.

Может быть, Вы сможете мне назвать брошюры, в которых другие авторы так или иначе отразили интересующую меня тему?

Ваши личные воспоминания также очень хотелось бы иметь. Они мне были бы чрезвычайно полезны для литературной работы.

Я заранее благодарю Вас, товарищ Кашен, за Вашу любезность и прошу принять мои коммунистические приветствия.

Н.А. Сотников.

Мой адрес: Ленинград Мойка 82, кв. 40. Сотникову Н. А.».

Ответ пришёл сравнительно быстро. Его смысл сводился к тому, что в «Юма» (так журналисты и читатели любовно называют свою «Юманите») не было, к сожалению, значительных публикаций, связанных с жизнью и творчеством Пьера Дегейтера, в самой редакции среди сотрудников из числа ныне работающих его лично никто не знал. А видеть и знать – это не одно и то же.

Против такого аргумента возразить нечего! Я тоже многих видел, слышал, но писать о них бы не взялся: слишком мал материал! Ну, скажем, вскоре после демобилизации из рядов Красной Армии мне довелось побывать в Москве и в знаменитом кафе «Стойло Пегаса», где сейчас залы ресторана «Центральный», я видел Есенина, а потом уже, в самом конце литературного вечера, случайно повстречал его на улице. Холодало, поднялась метель. Он шёл, подставляя лицо ветру, и был он совсем-совсем другим, нежели среди своих «товарищей» по кафе – печальным, одухотворенным и в то же время – отрешённым ото всего происходящего.

Вот и всё, что я могу сказать. Остальное заняло бы описание обстановки в Москве той поры, атмосферы в «Стойле Пегаса» и т. д. Шум в кафе тогда стоял страшный, Есенин что-то читал, жестикулировал, но я бы не взялся даже предположить, какие именно стихи звучали из его уст – слишком далеко от него я сидел. А вот морковное кофе и эклер с сахарином запомнились отчётливо – голоден был смертельно! Больше ничего; кажется; в «Стойле Пегаса» тогда и не подавали…

Когда я приступил к работе над книгой мемуарных очерков «Памятные встречи», то решил круг кандидатов для воспоминаний сузить предельно. Писать буду только о тех, кто запал в душу, вошёл в сердце, сыграл роль в моей творческой жизни, оказал на меня по-настоящему сильное, решающее влияние – своими деяниями, своим обликом, своими трудами, своим творчеством. Вот Пьер Дегейтер! Видел его один раз, беседовал недолго; но всю жизнь изучал его судьбу, путь в революцию, путь в творчество. С остальными героями своих воспоминаний я встречался подолгу, не раз, многих знал на протяжении ряда лет, как, например, моего театрального кумира – актёра Иллариона Певцова.

Да, не сказал ещё об этом – отвечал мне не Кашей, а по его поручению один из сотрудников газеты (к сожалению, не помню его фамилии, а текст не сохранился). Однако товарищи из «Юманите» оказали мне неоценимую услугу тем, что связали меня напрямую с коммунистической газетой пригорода Парижа Сен-Дени «Эмансипасьон», объяснив это тем, что уж там-то точно знали лично Пьера Дегейтера.

Трудно передать мою радость, когда я получил из редакции «Эмансипасьон» подлинник – номер газеты от 1 октября 1932 года, почти наполовину посвящённый памяти Пьера Дегейтера. Этот номер, бережно укрытый в целлофановую плёнку, и сейчас лежит в моём рабочем столе. Переводить весь номер газеты, даже его половину, сугубо мемориальную, было делом не простым – газета даже на следующий год после своего выхода в свет выглядит пожелтевшей, потёртой, а тут столько лет прошло! Но ради этого очерка я предпринял попытку заново перевести некоторые материалы, в своё время оказавшие мне неоценимую услугу.

Что можно сказать о мемориальном номере в целом? Это газета большого формата, на четырёх полосах, первая из них вся обрамлена чёрной траурной рамкой. Слева от заголовка – эмблема «Серп и молот», над названием газеты – солнце, встающее над рабочими кварталами.

Очень меня взволновали отличного качества неизвестные мне ранее фотографии Дегейтера. В овале – фото Дегейтера 40 лет, то есть возраста, когда им был создан «Интернационал». На первой полосе справа двухколонное фото – Дегейтер в Москве с делегатами VI Конгресса Коминтерна англичанином Франком и американцем Уиршем. На второй полосе – Пьер Дегейтер в преклонном возрасте в своём рабочем кабинете в Сен-Дени. И наконец – кладбище, могила певца: длинная плита, на ней – раскрытая книга с нотными записями «Интернационала», а на противоположном конце плиты – куб с серпом и молотом, а на кубе – траурная ваза.

Дальше – на третьей и четвёртой полосах множество мелких заметок, информаций и объявлений, очень много объявлений!.. Вероятно, рабочей газете кантона Сен-Дени было очень трудно сводить концы с концами, выдерживать финансовое состязание с буржуазной прессой!

Считаю своим долгом передовую процитировать полностью:

«Пьера Дегейтера больше нет в живых. Пьер Дегейтер уходит от нас, окружённый любовью и почитанием пролетариев всего мира. Пролетарии города Сен-Дени, усыновившие его и справедливо гордые им, особенно скорбят о его кончине.

Воистину прекрасна была судьба лилльского мелкого резчика[73] по дереву!

Пьер Дегейтер умел перекладывать в музыкальные фразы чувства класса, которые с такой глубиной отражались в поэзии Потье. Простые трогательные мелодии шли прямым путём в сердца сотен миллионов людей всех стран, всех широт, всех климатических зон. К звукам этой увлекающей мелодии устремлялись пролетарии всех стран. Это боевая песня победившего пролетариата в СССР. Это боевой клич пролетариата в капиталистических странах. Это гимн надежды и возмущения китайского кули и африканского негра. Во всём мире музыка Дегейтера собирает эксплуатируемых для освободительной борьбы.

С чувством глубокого волнения перелистываю рукописи “Интернационала”, которые мне любезно передали родные Дегейтера. Пьер Дегейтер работал в течение долгих лет, чтобы усовершенствовать свои первые музыкальные звуки, какие он извлёк на маленькой лилльской фисгармонии. До последних лет своей жизни он обрабатывал свою песню, приспособив её для оркестров и голоса. Он отдал свою жизнь песне надежды и борьбы пролетариев.

У него хотели отнять его детище. Делори, социалистический мэр города Лилля, пытался лишить Дегейтера права на авторство его произведений. Только значительно позже, в самый разгар войны Адольф Дегейтер сознался брату, что подписал заявление о написании им “Интернационала” по приказанию Делори. Сегодня уже бесспорно установлено, что наш старый товарищ – подлинный автор “Интернационала”.

Для рабочих Сен-Дени Пьер Дегейтер не только автор “Интернационала”. Он также и старый ветеран, который остался верен своей партии, своему классу, революционному делу. Его жизнь была исключительно цельной. Он сохранял глубокую веру в судьбы пролетариата. Существенная черта его жизни – верность партии и ненависть к ренегатам и дезертирам. Во время каждой политической битвы в Сен-Дени мы видели его безоговорочно на стороне партии. Он произносил всегда своё слово в разразившейся борьбе, и слово это было всегда призывом в ряды партии или решительным обвинением против колеблющихся. Он не поддавался ни скептицизму, ни трусости. До последних лет своей жизни он сочинял песни для пролетарских организаций.

Рабочий Сен-Дени по призыву муниципалитета с полным единодушием проводит к последнему убежищу старого пролетария, который умел так глубоко передавать наши чувства и наши надежды».

Подписал эту передовую статью Дорио.

Справа от передовой – ноты и текст гимна, а левее – статья «Правда о гимне пролетариата» с таким подзаголовком: «Как творение Потье стало известным во всём мире». А ещё ниже идут слова: «“Интернационал” принадлежит революционному коммунистическому движению».

В этой газетной подборке, в которой, правда, немало и повторов, и противоречий (это – в пределах одного номера одной газеты]), встречается и избыточная риторика, выделяется текст самого Пьера Дегейтера. Вот эта маленькая публикация сможет нам поведать о том, каким он был, как писал, о чём думал на старости лет.

Итак, заголовок «СТАРЫЙ ВЕТЕРАН», а далее – редакционный текст:

«Пьер Дегейтер был замечателен не только своей великолепной песней – он представлял собою также образец верности партии. Год назад мы попросили его дать воспоминания о газете “Эмансипасьон”. Он прислал нам необычную заметку, которая показывает всю привязанность, которую он питал к партии рабочего класса».

И наконец, текст самого Пьера Дегейтера:

«Вы просите поведать вам о своём впечатлении от газеты. Это было довольно давно, как я помню, но я сохранил в памяти зарождение газеты и её основателя.

Я знал Вальтера с 1901 года, так как брат мой Эдмонд имел дела с Вальтером, и когда я навестил брата, то встретился с Вальтером. Но он был в Сен-Дени только с 1902 года. Я помню время, когда газета выходила маленьким форматом по цене в 2 су. Я получал её ежедневно во время моего пребывания в Лилле, так как я был в Лилле одним из основателей северной федерации и профсоюза резчиков по дереву. По этой причине я и перебрался в Сен-Дени.

Как житель Лилля, я никогда не разлучался с “Эмансипасьон” с самого основания газеты. Подумать только, что я знал её с самого основания, больше 30 лет! Я знал её основателя – Вальтера, видел Филиппа, Лапорта, Дескози, Бестеля… Бесполезно перечислять все эти имена!

Я ссорился много раз с этими ренегатами во время заседаний. Я им досаждал и тогда, когда передавал для газеты “Эмансипасьон” копии песен. Они говорили мне: “Да, это хорошо, но нет места!” Зависть была слишком велика. И часто я говорил им, что они ничего никогда не сделают для рабочего, что они карьеристы. Несколько раз я говорил Лапорту, что он никогда не будет коммунистом, потому что он карьерист. У Лапорта, Дескози и Филиппа всегда было много ревности и амбиций по отношению к Вальтеру.

Мой мальчик[74] и я, мы оба пригласили товарищей, чтобы организовать оркестр для ночного бала в честь газеты. И вы знаете, музыканты с готовностью приняли предложение участвовать в чествовании. Я могу это ещё раз вам засвидетельствовать.

Вот образец маленького припева, который мы пели под музыку:

Мы празднуем тысячный номер газеты “Эмансипасьон”.

Надеемся – будет не тысяча их – миллион.

Дегейтер.

Ноябрь 1912 года.

В это время я иногда посылал копии песен для ",Эмансипасьона”, но это не нравилось этим карьеристам за исключением Вальтера. Этот был добрым товарищем…».

Это светлое, немного наивное, но в то же время твёрдое и решительное послание написал Дегейтер в возрасте 83 лет! Читая единственный сохранившийся от него прозаический текст, я думаю о том, что самым горестным для него (да и не только для него – для каждого, наверное, из нас!) было предательство со стороны людей, которым верил, которым был предан. А Пьера Дегейтера предавали многие: родной младший брат Адольф, которого в семье любовно называли «Малыш» даже тогда, когда он стал седеть, Густав Делори, свой бывший брат-рабочий, за которого он наверняка в свое время голосовал, товарищи по синдикату резчиков и по социалистической партии, откуда его изгнали. Его выжили отовсюду, даже из родного города!

Оказывается, судя по приведённому тексту, первым перебрался в Париж старший брат Эдмонд и не просто на заработки – он входил в парижскую жизнь основательно, имел деловые отношения с редактором коммунистической газеты (тогда ещё – социалистической) – «Эмансипасьон». Тут очень важно и уместно подчеркнуть, что многие социалисты в душе с самого начала были коммунистами, и в то же время некоторые члены ФКП по сути дела были не просто социалистами, а опускались до прямого предательства рабочего дела.

И вновь – газетный текст