Сцена первая

Над просторами Балтики гулко разносятся гудки. У пристани промелькнул английский флаг «Унион Джек». Возникает надпись на корме причалившего в Морском вокзале Ленинграда корабля: «Коринтия». Спущен трап. Быстрыми шагами сходит на набережную маститый старец с большой седой бородой. На нём дорожная куртка, брюки «гольф». Он улыбается, машет рукой при виде алого плаката: «Привет блистательному мастеру драматургии, патриарху европейского театра Бернарду Шоу, привет на русской земле!» Гостя встречают ленинградские писатели, журналисты. Аплодисменты, приветствия.

НИКОЛАЕВ. Мы от всей души приветствуем прославленного коллегу в нашем городе Ленина. Здравствуйте, мистер Шоу!

ШОУ (пожимает руки). Нет, я не мистер Шоу. Я товарищ Шоу! Товарищ Шоусский, как прозвали меня в Англии за мою приверженность к вашей стране.

НИКОЛАЕВ. Мы необыкновенно рады вас видеть…

ШОУ (с улыбкой). Аразве могло быть иначе?

НИКОЛАЕВ. С вами так интересно, весело говорить.

ШОУ А если говорить серьёзно, то СССР интересует меня больше, чем какое-либо другое государство в мире, включая и моё!

НИКОЛАЕВ. Мы очень благодарны вам за внимание и любовь к СССР. Это очень важно для нас. Об этом должны узнать многие.

ЖУРНАЛИСТ. Не согласитесь ли вы дать короткое интервью?

ШОУ Сейчас? Здесь? На пристани?.. Вы нетерпеливы, дорогой коллега. Как это у вас говорят? Хватать быков за рогов? Мне это нравится. Согласен. Пишите… Меня называют старым трамваем, который не изменяет своим рельсам…

ЖУРНАЛИСТ. Простите, что вы хотели этим сказать?

ШОУ Я не люблю путешествий. Они отрывают от работы. Всё же я собрал свой саквояж и выехал в Россию. Я должен был явиться сюда именно сейчас…

ЖУРНАЛИСТ. Позвольте уточнить: почему – сейчас? В тридцать первом году?

ШОУ Прошу вспомнить, как настойчиво и неоднократно приглашал мистер Ленин Герберта Уэллса приехать к вам через десять лет. Я хотел приехать вместе с ним, но он оказался в Америке. Правда, он предупреждал друзей, чтобы они не обращали внимания на его странности…

ЖУРНАЛИСТ. У вас есть разногласия с вашим другом Уэллсом?

ШОУ Мой друг Уэллс не способен понять ваш революционный переворот. Не поэтому ли он увидел Россию во мгле?! Не прислушался к совету Ленина. Надо посмотреть на неё при свете ясного солнца его идей! Я с радостью вступаю на русскую землю, о чём давно мечтал. Мне говорили: Ленинград – хмурый город, с туманами, подобными лондонским, а я вижу столько света, улыбок! Я рад, что хоть перед смертью увижу первую социалистическую страну в мире, страну моих надежд.

Встречающие зааплодировали. По трапу начали спускаться на берег изысканные леди и джентльмены. С вершины трапа послышался женский голос.

ЛЕДИ АСТОР (с укоризной). Дебеша-а-а… Что он говорит?!

ЖУРНАЛИСТ. Это вам говорят, мистер Шоу? Странное имя.

ШОУ Когда леди Астор недовольна мной, она называет меня по первым буквам, сокращенно, как принято у вас: «Дбша» – Джордж Бернард-Шоу, хотя наши буквы иначе называются: джи-би-эс. Слышите, как это неблагозвучно? Я всегда боролся за усовершенствование нашего произношения. Оттого свою пьесу «Пигмалион» посвятил фонетике… Это мои спутники (жест рукой), люди совсем иного толка: Уолдорф Астор, лорд, виконт, он не англичанин, а сын американского миллионера. Принял британское подданство. Ровесник своей жены, ему пятьдесят два года. Вот она – виконтесса, леди Ненси Астор… Вот идёт лорд Лотиен, ему под семьдесят, вскоре займёт министерский пост… А это – сынок Асторов – Дэвид, совсем юнец. Рядом его родная тётушка, сестра Ненси, миссис Ирис… Впрочем, они статисты в том представлении, которое разыгрывается перед вами. Лишь леди Астор будет принадлежать заметная роль…

Гости чинно поздоровались с встречающими и отошли в сторону, оглядывая гавань. ШОУ понизил тон.

Все Асторы – консерваторы. Лотиен называет себя либералом. Разумеется, я социалист. Пёстрая компания! Все они невероятно богатые собственники. Например, миссис Ирис миллиардерша. Полюбуйтесь редким зрелищем. В том, что они ещё существуют на свете, виноват наш пролетариат: не смог освободить их от обременительного положения…

НИКОЛАЕВ. Нас весьма радует встреча с вами, с величайшим из ныне живущих мастеров слова.

ШОУ Мода на мои писания сейчас в разгаре. Я поспешил к вам, пока она не угасла, чтобы высказать всё, что я думаю о вас.

НИКОЛАЕВ. Это хорошо, что у вас хватило сил, чтобы переступить порог нового мира.

ШОУ Я здесь! Я с вами. Как видите, – хватило!

НИКОЛАЕВ. Спасибо. Мы хотим, чтобы вы как можно лучше провели время в нашем городе. Вот я – ваш гид. Увлекаюсь темой «Петербург – Петроград– Ленинград».

ШОУ Отлично! (Принимает условия игры). Но я хотел бы начать с Петрограда. (Заглянул в книжечку). Таврический, Смольный, Дворец Кшесинской, дом на Широкой стрит, улице…

НИКОЛАЕВ. Понимаю. Вы хотите прежде всего видеть всё то, что связано с темой «Ленин в октябре».

ШОУ Разумеется. А в Петербурге меня интересует один дом, тот дом, где жила Софья Перовская. На русской земле у меня уже есть свои святыни. Я много думал об этой русской мужественной женщине.

НИКОЛАЕВ. Хорошо. Ну, а в Ленинграде?

ШОУ В Ленинграде я хотел бы увидеть рабочих на заводе, детей в яслях, юных пионеров…

НИКОЛАЕВ. А потом?

ШОУ Ну, а потом пойдут традиционные маршруты для туристов: дворцы, памятники, музеи… И Нева! Говорят, ваша Нева – это две Темзы! И обязательно – город Пушкина: «Волшебные сады, где я живу душой…»

НИКОЛАЕВ. Благодарим вас за внимание к нашей истории, литературе. Ваш гид будет и вашим летописцем. Постараюсь осветить в печати пребывание Бернарда Шоу в нашем городе.

ШОУ О Шоу написаны книги, сотни статей… Шоу – беллетрист, хотя моя репутация у читателей падала с каждым новым романом. Только Фридрих Энгельс поддержал меня: «Шоу парадоксальный беллерист, но слабый экономист и политик». Вот тогда я и занялся политикой. А когда сложился мой образ мыслей, начала складываться и моя биография. Писали о Шоу как о музыкальном критике. Шоу – театральный критик. Писали как о режиссёре, даже называли меня «ирландским Станиславским». Больше всего написано о Шоу-драматурге. (Смеётся). Простите старика. Я немного расхвастался. Однако никому не пришло в голову раскрыть тему – Шоу как революционер, Шоу как социалист!

ЛЕДИ АСТОР (в стороне). О, боже!.. Это ужасно!

ШОУ И если бы вы отважились это написать, я бы провозгласил в вашу честь троекратное «Ура!»