§ 38. Общебиологические взгляды Мичурина

Мы знаем, что после 1948 года было принято говорить не только о мичуринской генетике, но и мичуринской биологии и даже существовали в вузах курсы «Введение в мичуринскую биологию». В философском словаре имеется особая статья «Мичуринская биология», которая определяется как «новый, высший этап в развитии материалистической дарвинистской науки о живой природе… Никто из предшествующих биологов не применял диалектику как метод, как инструмент научного исследования. Поэтому только с мичуринской биологии начинается новый этап развития биологической науки» (с. 355—356). Дальше указывается, что мичуринская биология творчески продолжает все прогрессивное, что было в учении Ламарка, Дарвина, в открытиях Мечникова, Сеченова, братьев Ковалевских, Павлова, Тимирязева. Она раскрыла закономерности взаимоотношений организма с условиями внешней среды, преодолела ограниченность дарвиновской теории, отрицавшей скачки в природе, разработала теорию стадийного развития и т.д. Из этого изложения Философского словаря ясно, что большинство приписываемых мичуринской биологии заслуг относится уже к новейшему времени и связано больше с именем Лысенко, чем Мичурина. Поэтому эти положения следует рассмотреть в четвертой главе, хотя в статье Философского словаря имени Лысенко и не упоминается. jg

Так ли думал сам Мичурин о своей работе? Если брать некоторые изолированные его высказывания, то, действительно, иногда сам Мичурин придавал наибольшее значение своим теоретическим работам. Так, в статье «Товарищи комсомольцы, юные пролетарии и колхозники», опубликованной в 1932 году, Мичурин пишет: «Вся суть моей работы заключается не в бербанковских торговых спекуляциях и рекламных трюках, а в том, что я исключительно занимался изучением законов растительного мира, подходя к этому с диалектической стороны и выработанных мной методов, основанных на глубоких наблюдениях и строгой практической проверке тех крайне бедных по количеству научных данных, которые мы имели как вообще в ботанике, так в частности и в генетике» (т. IV, с. 243).

Однако в более поздней статье «Мечта моей жизни» (1934) (т. 1, с. 602) Мичурин указывает, что в течение своей 60-летней работы он руководствовался прежде всего практическими задачами: выведение ценных в хозяйственном отношении сортов растений, создать северное плодоводство, превратить дикие виды в культурные, создать совершенно новые виды растений, более полно отвечающие нашим потребностям.

Чтобы выяснить это противоречие, постараемся выяснить основные общебиологические взгляды Мичурина. Во второй главе, в § 21 была показана эволюция взглядов Мичурина по отношению к менделизму, также был приведен ряд высказываний Мичурина в духе вейсмановской борьбы частей (генов) и др. (см., например, также т. 1, с. 480).

1) Отношение Мичурина к Дарвину и Ламарку.

Принимал ли Мичурин сознательно учение Дарвина и Ламарка, объединяя их в то учение, которое сейчас называют творческим дарвинизмом? По этому вопросу существуют два мнения даже среди сторонников Мичурина. Так, академик В. А. Келлер во введении к третьему тому сочинений Мичурина пишет: «Наверное, сам И. В. до Октябрьской социалистической революции даже не думал, что он дарвинист… Вместе с тем Октябрьская революция подняла на новую высоту теорию Дарвина в свете марксизма-ленинизма и вскрыла огромную теоретическую научную глубину и силу в творчестве Мичурина, его тесное родство с Дарвином» (т. III, с. XI). Это мнение оспаривается Рубашевским (с. 39), который указывает, что в трудах Мичурина есть ряд прямых ссылок на Дарвина, относящихся еще к 90-м годам и к 1911—1914 гг.

Самая ранняя ссылка (1899) приведена Рубашевским и гласит так: «Нет более людей для идеальных созданий и, кажется, мало осталось людей чистой отвлеченной науки, науки той, которой занимались Галилей, Ньютон, Паскаль, Дарвин и т.п.» (т. IV, с. 349). Эта цитата, пожалуй, более уместна для доказательства того, что Мичурин вовсе не был противником «чистой науки», чем того, что он уже в то время знакомился с трудами Дарвина; ведь если эту фразу считать доказательством знакомства с трудами Дарвина, то придется сделать вывод, что он знакомился и с трудами Галилея, Ньютона и Паскаля.

Прямая ссылка на Дравина имеется в двух других (и, по-видимому, только в двух) местах во всех четырех томах. В рукописной работе 1914 года по поводу нового гибридного сорта — фиалковой лилии со своеобразными приспособлениями Мичурин пишет: «И что еще более замечательно, что описываемое явление приспособления вырабатывалось не постепенно путем естественного отбора, как это трактуется в теории Дарвина, а сразу в одном поколении» (т. III, с. 131).

Из этой фразы ясно, что Мичурин совершенно правильно определяет теорию Дарвина как теорию медленной выработки приспособлений под действием естественного отбора и указывает на факт получения фиалковой лилии с совершенно новыми приспособлениями как противоречащий этой теории. Это наблюдение указывает на знакомство Мичурина с теорией Дарвина, следовательно, может быть использовано антидарвинистами для критики теории естественного отбора, но никак не может служить доказательством того, что Мичурин был сознательным дарвинистом.

Третья ссылка на Дарвина относится к 1922 году (дата установлена неточно, так как эта рукопись не была опубликована при жизни Мичурина (т. 1, с. 399). Здесь Мичурин касается вопроса о телегонии у растений (правильнее сказать, ксений) и указывает, что явление влияния пыльцы не только на яйцеклетку, но и на другие части материнского растения, давно было замечено Дарвином, а в последнее время подтверждается работами Навашина и Гиньяра. Тут ясное указание на знакомство с работами Дарвина (вероятно, с его книгой об изменениях животных и растений в прирученном состоянии), но здесь опять речь идет о явлениях, связанных с гибридизацией, а не об основной теории Дарвина, об естественном отборе.

Прямого отношения к теории естественного отбора в сочинениях Мичурина я найти не мог, если не считать тех вейсманистских высказываний о борьбе генов, о которых уже упоминалось. Но может быть, более ясным является отношение Мичурина к ламаркизму и Ламарку? Если судить по указателю имен, то имя Ламарка вообще нигде не упоминается, не встретил его я (как равно и термина «ламаркизм») и при чтении Мичурина. Но у Мичурина есть совершенно ясно озаглавленная глава «К вопросу о наследовании приобретенных признаков», впервые опубликованная в 1934 году (т. 1, с. 654—656), т.е. незадолго до его смерти. Мичурин указывает, что еще до начала текущего столетия лагерь деятелей науки разделился на две партии, из коих одна всяческими доводами отвергала эту возможность, а другая признавала необходимость такой наследственной передачи, доказывая, что без этого не может быть никакого эволюционного движения. Мичурин, очевидно, имеет в виду тот спор в конце XIX века, когда Вейсман выступил с решительным отрицанием наследования приобретенных свойств, что вызвало решительный протест ряда биологов во главе с известным философом Гербертом Спенсером. Мичурин указывает, что спор в этом вопросе остается до сих пор неразрешенным и что при обычном размножении гибридных сортов вегетативным путем если и происходят частичные изменения размножаемых сортов, то они настолько незначительны, что обычно их даже не замечают. «Другое дело, если мы решимся размножать вегетативным путем новые гибридные сорта в их молодом возрасте, когда сорта эти еще не выработали в себе устойчивости. В таких случаях мы уже неизбежно встречаем, как и при половом размножении, следующее явление: сорта могут как будто бы терять или изменять свои свойства и приобретать совершенно новые признаки от воздействия внешних факторов». Но дальше Мичурин пишет нечто чрезвычайно трудное для понимания: «…Но все это тем не менее не может заставить согласиться с крайне ошибочной установкой Спенсера: «или существуют наследования приобретенных свойств, или нет эволюции». Я бы сказал, что наследственно приобретенные свойства гибридов при размножении этих гибридов половым путем (семенами) во второй генерации, в сущности, не теряются, а происходит лишь изменение формы, комбинации их, причем одни их этих свойств остаются в латентном состоянии (Случается иногда, что если в течение долгого времени для свойств, находящихся в латентном состоянии, не встретится во внешней среде благоприятных для развития их условий, то они постепенно ослабевая, совершенно уничтожаются. — А. Л.), а другие, группируясь с прежде скрытыми, а теперь выступающими свойствами гибрида, являются доминирующими в различных для каждого отдельного сеянца формах группировки (здесь примечание о спортивных уклонениях. — А. Л.). Следовательно, суждение о быстрых и длительных модификациях в данном случае совершенно неуместно, ибо между ошибочным представлением о совершенном исчезновении приобретенных свойств и представлением об их существовании в скрытом состоянии и потомстве — дистанция слишком велика, а всюду видимое эволюционное движение форм живых организмов, имеющие своей причиной наследование приобретенных признаков, настолько очевидно, что решительно устраняет всякие сомнения в этом отношении. Таким образом, изменения комбинаций свойств растений нисколько не мешают эволюционному движению форм живых организмов».

Все особенности свойств каждого сорта плодовых растений есть результат наследственной передачи и комбинации влияния внешних факторов (Плюс коррелятивное влияние между обоюдным их воздействием друг на друга) как в эмбриональный период построения семени, так и в постэмбриональный период дальнейшего развития сеянца из семени (курсив у Мичурина. — А. Л.). А так как комбинации различных внешних факторов с течением времени постоянно меняются, и мы по своей воле не можем создать повторно точно такие же группы внешних факторов, при которых получился сорт, то от посева зерна гибрида мы никогда не получим того же сорта, а всегда совершенно новые сорта. Эти новые сорта будут обладать лишь некоторыми остатками свойств бывшего сорта, уцелевшими вследствие того, что эти свойства заключались в самом организме растений, в половых клетках, а не произошли от внешнего влияния среды».

Дальше Мичурин указывает, что, например, сеянцы Красы севера при многократных посевах всегда представляют совершенно новые сорта.

Я привел эту длинную цитату дословно, так как, с одной стороны, она до чрезвычайности туманна и противоречива, а с другой — дает понятие об общем теоретическом уровне Мичурина.

Позволю себе дать мой личный комментарий к этой цитате:

1. Как примирить такие противоречия: а) спор о наследовании приобретенных признаков до сих пор не разрешен; б) наследование приобретенных признаков совершенно очевидно вытекает из самого факта эволюции; в) утверждение Спенсера об обязательности наследования приобретенных свойств крайне ошибочно. Ведь эти положения написаны не в работах, отдаленных длительным промежутком времени, а на двух соседних страницах одной работы. Я лично думаю, что этот комплекс противоречивых высказываний можно истолковать так, что Мичурин считает принципиально возможным построение теории эволюции с отрицанием наследования приобретенных признаков (поэтому он считает слова Спенсера крайне ошибочными), но что фактически ход эволюции заставляет признать такое наследование. Иначе говоря, Мичурин считает спор не принципиальным, выходящим за границы биологии, а подлежащим разрешению на чисто биологическом материале. А так как вся сессия ВАСХНИЛа 1948 года проходила под лозунгом: «Материалистическая теория развития живой природы немыслима без признания необходимости наследственности приобретенных организмом в определенных условиях его жизни индивидуальных отличий, немыслима без признания наследования приобретаемых свойств» (Лысенко, стенограмма, с. 11), то ясно, что по этому признаку Спенсер ближе к материалистам, чем Мичурин. Наши философы выходят из затруднения просто так, что по данному вопросу не упоминают Спенсера, которого по другим критериям не без основания причисляют к идеалистам.

2. Любопытно, что, когда Мичурин говорит о наследовании приобретенных свойств, он всегда касается гибридных сеянцев, видимо считая, что гибридное состояние облегчает это явление. И здесь,он указывает, что наследование может быть латентным, т.е. скрытым, причем допускает ослабление их и даже исчезновение, если в течение долгого времени не было условий для их развития. Все время при этом он упоминает о комбинации свойств. Эти высказывания показывают, что Мичурин никак не мог привести в согласие многочисленные известные ему факты. Мичурин правильно говорит в примечании, что исчезновение латентных свойств не обязательный закон, а наблюдается только иногда. В самом деле, можно привести разительные примеры исключительно длительного сохранения в латентном состоянии, казалось бы, давно исчезнувших признаков. Всем известен классический случай, использованный Ч. Дарвином: появление окраски дикого голубя при скрещивании пород, давно эту окраску утерявших.

3. Конец вызывает просто недоумение. Мичурин говорит, что от посева зерна гибрида мы получаем всегда совершенно новые сорта и что это касается даже одного из наиболее знаменитых его сортов — Красы севера. Мы хорошо знаем, что многочисленные породы животных и растений, полученные гибридизацией в результате длительной селекционной работы, давали вполне стойкие новые сорта и, пока такой устойчивый сорт не получен, селекционная работа не может считаться законченной. В этой фразе Мичурина ясно видно признание того, о чем говорилось в параграфах о его практических достижениях, что даже лучшие его сорта (Бере зимняя Мичурина, Краса севера) еще не могут считаться действительно новыми сортами: это только материал для новых сортов. Здесь, конечно, сказалось то, что Мичурин, восприняв кое-что от менделизма, очевидно, не усвоил огромного значения третьего закона Менделя (независимости и факторов наследственности) для возникновения разнообразия гибридов. Впрочем, как это было показано в § 20, этого не усвоил и К. А. Тимирязев.

Отсюда понятны и слова Мичурина о творчестве природы, не допускающей повторения, отсюда и то «расшатывание наследственности» под влиянием гибридизации, которое возродило старые доменделевские представления.

Вкрадываются иногда и совершенно наивные представления о наследовании приобретенных свойств, правда, более ранней даты. Так, в рукописи статьи, приблизительно датированной 1906 г. (т. III, с. 516) Мичурин отметил, что «некоторые сеянцы груш, выросшие из семян кордонных деревьев, в своем росте проявляли непреодолимую наклонность не расти деревом, как это, естественно, должно быть, а развились в виде двухплечевого кордона, правильно построенного».

На той же странице у Мичурина мы встречаем и еще более удивительные указания, что иногда передается от матери или отца раскосость глаз, бельмо на глазу, а «у собак и мышей наблюдалась передача потомству недостатка хвоста, причем этот недостаток произошел у матери лишь в течение ее жизни, т.е. не был наследственным».

Сейчас нам кажется странным, что Вейсман рубил хвосты у крыс, чтобы доказать отсутствие наследования повреждений, а оказывается, даже в XX веке человек, которому приписывается роль преобразователя биологии и природы, верил еще в наследование повреждения хвостов. Если бы он действительно внимательно читал Дарвина, то нашел бы у него совершенно справедливое указание, что мальчики народов, у которых тысячелетия практикуется обрезание, рождаются все-таки с крайней плотью. Само собой разумеется, что пример с кордонными грушами без всякой критики цитируется у Рубашевского (с. 132).

Мы видим, таким образом, что взгляды о наследственности приобретенных-свойств в самой примитивной форме не были чужды Мичурину еще в 1906 году. Именно этими взглядами и следует объяснить тот решительный поступок, который совершил Мичурин в 1899—1900 году (см. т. I, с. 35) и который делает честь его упорству и трудолюбию, но показывает вместе с тем невысокий уровень его биологических знаний в то время: я имею в виду перенос питомника с тучной земли Турмассовского участка на новый участок с тощей почвой. Идея Мичурина была такова, что при воспитании сеянцев при суровом режиме они окажутся вообще более устойчивыми, включая и устойчивость к морозам. Этого мнения Мичурин придерживался и в 1906 году, но у него, как у добросовестного наблюдателя, уже закрадываются нотки сомнения: «Хотя тут является странное недоразумение: если сухость и бедность питания были бы способны производить выносливые растения, тогда бы большая часть растений из наших среднеазиатских местностей, как известно, очень сухих, была бы вынослива у нас, а этого на самом деле нет. Тут, очевидно, есть исключение только для растений, взятых из той же местности, а иначе и лимон, воспитанный в сухой комнате из семени, должен был быть выносливым к морозу!!!» (т. III, с. 522). Мичурин высказывался с одобрением о спартанском воспитании и позже, например в 1927 году (т. IV, с. 165—167); с другой стороны, в статье 1905 года (т. I, с. 130) он указывает, что в выборе новых сортов слив он пересолил, назначив такое спартанское воспитание, и тем ухудшил качество плодов новых сортов.

В чем причина таких противоречий? Совершенно несомненно, что очень часто более мощные растения оказываются более чувствительными к морозу. Хорошо известно благодаря работам ряда физиологов, что избыток влаги ослабляет сопротивляемость растений к морозу, поэтому правильно считаются опасными подзимние поливы, удлиняющие период активной вегетации растений, и наблюдение Мичурина, что мощно вегетированные сеянцы на тучной земле оказались менее устойчивыми к морозам, чем более слабые на тощей почве, совершенно справедливо, но только это не имеет отношения к наследственной выработке сортов. Вряд ли можно признать, что опыт с переносом на почву оказался удачным. По крайней мере, в 1913 г. в письме к А. А. Ячевскому Мичурин пишет: «Например, я не в состоянии перенести с совершенно истощенной почвы питомник на новый участок» (т. IV, с. 482). Это писалось за год до первой мировой войны. А после революции он получил в свое ведение и забракованный им, как слишком тучный, Турмассовский участок, где сейчас находится центральная усадьба совхоза-сада им. Мичурина площадью в 2500 га молодых садов с мичуринским сортиментом (т. 1,1. 24). Поскольку и новый, тощий участок сохранил свое значение как основное отделение Центральной генетической лаборатории имени Мичурина (т. I, с. 35), то имеются превосходные условия для тщательной проверки предположения Мичурина о том, что «спартанские» условия воспитания способствуют выработке наследственной морозостойкости.

2) Значение скрещивания в эволюции.

Как известно, не сразу Мичурин пришел к гибридизации, и с течением времени он все более использовал ее для вывода новых сортов. В соответствии с этим и взгляды его на значение гибридизации и эволюции растений становятся все более определенными.

В статье, предположительно датированной 1924 годом, Мичурин пишет: «Между тем, при самом поверхностном взгляде на происхождение многочисленных видов и родов форм растительного царства становится вполне ясным, что одной из главных причин к этому послужило именно скрещивание между собой не только отдельных видов, но и разных родов растений и их семейств, накопившихся в течение многомиллионного периода существования растений на земном шаре. Конечно, здесь нельзя отвергать и большого влияния участия в деле многочисленных вековых изменений климатических условий, которые, хотя и чрезвычайно медленно, но тем не менее безостановочно служат подсобно к первой упомянутой, причине силой к изменению и выработке новых видов и форм растений» (т. I, с. 433).

Из этой цитаты ясно, что основной быстродействующей причиной Мичурин считал гибридизацию, подсобной, медленно действующей — влияние изменяющихся условий. Указание на скрещивание разных семейств вызывает недоумение, так как межсемейственные гибриды, насколько мне известно, до сих пор неизвестны. Это, видимо, не описка, а следствие неясных общебиологических представлений Мичурина; подтверждение этому увидим дальше.

В статье 1932 года уже нет упоминаний о межсемейственных скрещиваниях, а лишь о межродовых и межвидовых: «Указанные «деятели науки», отвергая возможность получения межродовых гибридов, упускали, по-видимому, из виду то обстоятельство, что ведь главным образом этим путем, путем межвидовых и межродовых скрещиваний при воздействии могучих- факторов влияния среды могли лишь возникать в природе на протяжении миллионов прошедших лет новые формы растений, в результате чего она смогла располагать к настоящему времени таким огромным разнообразнейшим количеством растительных видов» (т. I, С. 578).

Как уже было указано в § 32 (метод смешения пыльцы) Мичурин при проведении межродовых скрещиваний иногда преследовал довольно странные цели: получения форм «доэмбрионального периода яблонь». В т. III, с. 623 он пишет про яблоню: «Была же она прежде какой-либо осиной или березой или, наконец, может быть крапивой». Хотя филогения растений очень трудная проблема, но можно с уверенностью утверждать, что предки яблони не были ни осиной, ни березой, ни крапивой. И это писалось в 1933 году!

Аналогичные мысли о значении гибридизации высказываются Мичуриным и в 1934 г. (т. I, с. 613).

Наконец, в рукописи без установленной даты, указывая на получение отдаленных гибридов, считавшихся невозможными, Мичурин прибавляет: «Да, и если бы не подобное же случалось в природе, мы не имели бы так много различных видов. Среда же в этом случае играет второстепенную роль» (т. I, с. 134).

3) Прочие высказывания и заключения об общебиологических взглядах Мичурина.

Любопытные замечания об ограниченности жизни и о старении видов и других форм приведены в рукописи 1926 г.: «… все виды живых организмов и их различные формы по общему непреложному закону мироздания имеют определенный и ограниченный известным периодом времени свой цикл развития. Каждый из них рождается, просуществует согласно строению его организма и условиям среды его существования известный срок, затем старится, слабеет и, наконец, при полном истощении жизненных сил умирает… Вот в силу этого и большинство наших садовых растений прежних сортов уже пережило те благоприятные условия среды, при которых они образовались, и теперь они уже не могут дать те присущие им преимущества, на основании которых они славились прежде. Они, так сказать, уже отжили свой век, и их необходимо заменить новыми молодыми сортами, создававшимися при условиях среды последнего текущего времени и отвечающих своими качествами им» (т. I, с., 468).

Аналогичные мысли высказаны и в 1927 году, где они дополняются только тем, что стареющий сорт «вырождается постепенно и своим ослаблением жизненных сил дает благоприятную почву для развития различных болезненных явлений в своем строении, чему помогает исключительно вегетативное размножение и постоянное изменение климатических условий, не соответствующих требованиям его сложения, ведущее в конце концов к полному вымиранию сорта» (т. I, с. 471).

Из этих цитат ясно: 1) Мичурин был не прочь признать внутренние причины вымирания видов, т.е. склонялся к определенным формам онтогенеза; 2) что он переоценил размеры колебания климата;

3) сомневаюсь, чтобы он мог привести хотя один конкретный пример уменьшения устойчивости сорта к вредителям и болезням в силу «старости» сорта: это — чистейшая фантазия. Между тем все рассуждения о старении Мичурин приводит как довод в пользу необходимости постоянного обновления ассортимента плодовых растений для каждой местности.

Примитивность и отсталость биологических взглядов Мичурина, ясна из следующей фразы, датированной 1927 г.: «… из науки мы внаем, что все бесчисленные виды и разновидности живых организмов очень медленным путем эволюции в течение нескольких десятков миллионов лет произошли от начального одноклеточного организма» (т. IV, с. 153). В 1925 г. «науке» уже хорошо было известно, что жизнь развивалась не десятки миллионов лет (мнение части ученых до начала XX века), а во всяком случае более миллиарда лет и в вопросе о темпах эволюции уже были горячие споры.

Напомню еще об указанном в § 21 (появление новых небывалых свойств и качеств) принятии Мичуриным выработки предварительного приспособления как следствия разумной силы приспособляемости каждого организма.

Резюмируем разбор общебиологических взглядов Мичурина. Они не отличаются ни ясностью, ни постоянством, ни последовательностью: много совершенно сумбурных высказываний, объясняемых плохим уровнем знакомства Мичурина с общебиологической литературой. Совершенно ясно, что он Дарвина не изучал как следует. И у Дарвина есть противоречивость и непоследовательность, но основные его взгляды изложены с исключительной четкостью и обычно, когда он приводит какое-либо серьезное возражение против теории естественного отбора (а самым серьезным противником он считал, как известно, Майверта), он соглашается, что приведенные факты действительно ограничивают его теорию, но надеется, что в будущем это противоречие устранится. Мичурин же, как ясно из текстов, большей частью и не осознает противоречий. Называть его дарвинистом, конечно, совершенно невозможно. В первый период своей деятельности он был бессознательным примитивным механоламаркистом, а затем все больше и больше переходил на признание ведущей роли гибридизации. Коли уж надо указать ученых, близких к Мичурину по взглядам, то таковым будет, прежде всего, великий Карл Линней, который постепенно отходил от идеи о постоянстве видов и придавал большое значение гибридизации, отчего многие линнеевские виды имеют видовое название гибрида. Мы знаем, что в конце жизни под влиянием фактов географического распространения Линней высказывал мысли о возможной эволюции даже порядка семейства. В XX веке идеи о преимущественной или даже исключительной роли гибридизации в эволюции организмов возродились, как известно, в теориях Лотси и Бэтсона, никогда не имевших большого числа сторонников.

До конца жизни Мичурин не отрицал так называемые ламарковские факторы развития, в частности непосредственное влияние внешних условий, но, видимо, не мыслил действия этих факторов без взаимодействия с гибридизацией. Имеются, как было уже указано, и высказывания психоламаркистского, а также вейсманистского характера. Но ясных высказываний в духе классического довейсмановского дарвинизма я не нашел.

Никакой мичуринской биологии, конечно, не существует, и вклад Мичурина в общую биологию крайне невелик.