§ 2. Субъекты политики: система и функции

Вопрос о субъектах политики последовательно вытекает из вопроса о субъективном и объективном. Однако в современных учебниках и учебных пособиях по политологии этот вопрос не получил должного отражения возможно потому, что авторы не считают его заслуживающим внимания в политических науках. Между тем в этой проблеме есть ряд вопросов, без освещения которых политологию вряд ли можно будет считать наукой. Возьмем из этих вопросов два: кто является действующими лицами, т. е. актерами на сцене, именуемой политической жизнью? И кто пишет сценарии и организует постановку политических действий?

Разумеется, политическую жизнь лишь условно можно уподобить театральной сцене. Тем не менее такое сравнение существует и является по существу классическим. «Весь мир — театр…» — утверждал великий Шекспир. Как бы вторя ему, Маркс писал о людях как об авторах и действующих лицах их собственной драмы[193]. В книге современного французского автора Ж.М. Денкена «Политическая наука» целый раздел посвящен ответу на вопрос: кто является актерами мира политики? Типологии социальных актеров посвящена глава в книге других французских социологов — М. Догана и Д. Пеласси «Сравнительная политическая социология». Строго говоря, отождествление субъекта политики с актером, хотя и образно, но некорректно с научной точки зрения, поскольку актер все же вынужден играть заданную или предписанную ему драматургом или режиссером роль. Писать пьесу ему не дано. Функции политического субъекта иные. Он должен быть творцом политики, должен иметь возможность оказывать влияние на власть.

Выше отмечалось, что понятие субъекта широко используется в юридической теории и практике и что там оно относится к правовому статусу личности. «Признавая гражданина субъектом права, государство определяет его правовой статус, характеризующий его положение по отношению к государству, его органам, другим лицам»[194]. Поскольку политология имеет дело не столько с правовыми, сколько с политическими отношениями, речь должна идти о политическом статусе личности или социальной группы. Субъекты политики имеют свои особые функции, не сводимые к функциям правовым, хотя их действия регулируются правовыми отношениями и нормами. Все это говорит в пользу разграничения субъектов политики и субъектов права.

К субъектам политики могут быть отнесены различные общности и объединения, имеющие политические интересы, но по своей политической субъектности они отличаются от таких политических субъектов, как государство и его органы. Основная функция последних — организация и поддержание политической власти. В отличие от государства не все общности и даже не все объединения активно участвуют в политике и политической жизни, если политику понимать в указанном выше смысле.

Субъективный фактор, как деятельность различных субъектов в политике, может иметь различные цели и разную степень активности. Последняя резко возрастает в кризисные и переходные периоды общественной жизни и может иметь как социально-конструктивный, утверждающий характер, так и деструктивный, антисоциальный, нарушающий установленные в интересах народа правовые нормы. Примером может служить политический терроризм. Это, конечно, не означает, что граждане должны подчиняться любым политическим актам, в том числе и государственным. Существует классическая норма демократии, предоставляющая гражданам право выступать против нелигитимной власти. К сожалению, в нашей Конституции этой нормы не оказалось, хотя во Всеобщей декларации прав человека об этом не в прямой форме, но говорится: «…Необходимо, чтобы права человека охранялись властью закона в целях обеспечения того, чтобы человек не был вынужден прибегать, в качестве последнего средства, к восстанию против тирании и угнетения…».

Политическая жизнь может быть представлена как системное взаимодействие субъектов политики, каждый из которых в определенной политической ситуации может быть и бывает не только субъектом, но и объектом. Если иметь в виду субъектов, то в первую очередь в эту систему входит народ. По определению ст. 3 Конституции Российской Федерации народ является «единственным источником власти», и далее: «Народ осуществляет свою власть непосредственно (выделено нами. — ЕЛ.), а также через органы государственной власти и органы местного самоуправления». Здесь дан четкий ответ на вопрос о народе как определяющем субъекте политической власти, интересам которого, по определяющей идее, должно быть подчинено функционирование всех других субъектов политики.

Субъекты политики могут быть не только коллективными, но и индивидуальными. Именно индивидуальных субъектов чаще всего имеют в виду, когда речь идет о том, кто осуществляет реальную политику. Отдельные личности, и прежде всего политические лидеры, в ряде случаев играют в политике определяющую роль. Издавна существует противопоставление государей и народов, «героев» и «толпы». Причем под толпой понимается консервативное начало. Такая точка зрения часто проявляется в наше «цивилизованное» время. Так, например, Н. Макиавелли писал: «О людях в целом можно сказать, что они неблагодарны и непостоянны, склонны к лицемерию и обману, что их отпугивает опасность и влечет нажива: пока ты делаешь им добро, они твои всей душой, обещают ничего для тебя не щадить: ни крови, ни жизни, ни детей, ни имущества, но когда у тебя явится в них нужда, они тотчас от тебя отвернутся. И худо придется тому государю, который, доверяясь их посулам, не примет никаких мер на случай опасности»[195].

Макиавелли отнюдь не исключал народ из политической жизни, но он учил государей, как народом нужно управлять. Интересна его мысль о роли советников государя. «Многие полагают, что кое-кто из государей, слывущих мудрыми, славой своей обязан не себе самим, а добрым советам своих приближенных, но мнение это ошибочно. Ибо правило, не знающее исключений, гласит: государю, который сам не обладает мудростью, бесполезно давать благие советы, если только такой государь случайно не доверится мудрому советнику, который будет принимать за него все решения. Но хотя подобное положение и возможно, ему скоро пришел бы конец. Ибо советник сам сделался бы государем»[196].

К проблеме «героя и толпы» в свое время обращался русский исследователь К.Н. Михайловский, оставивший малоизвестную широкому читателю книгу с таким же названием. «Есть какие-то нам пока неизвестные причины, — писал Михайловский, — которые обращают людей в автоматов и заставляют их повторять все, что проделывал перед ними какой-нибудь «герой». А таким героем мог быть иногда герой, цвет и краса человечества, а иногда и полоумный или шарлатан»[197].

Проблема политического лидерства в личностном аспекте хотя и относится к вопросу о субъектах политики, имеет самостоятельное значение и в силу своей важности подлежит отдельному анализу. Поэтому в данном случае автор счел необходимым лишь указать на ее роль в системе субъектов политики и обратить больше внимания на другой, менее исследованный, но не менее важный аспект данной проблемы: на аспект субъектной роли «рядовой» или «массовой» личности, выделив его в заключительный раздел лекции.

Чтобы лучше понять функции и системную связь субъектов политики, необходимо иметь в виду некоторые особенности политики и политической деятельности. Дело в том, что эта деятельность имеет ряд ограничений. Одни из них — те, которые вытекают из Конституции, вполне законны, легитимность же других находится под вопросом. Наша Конституция, например, запрещает деятельность общественных объединений, целью которых является насильственное изменение основ конституционного строя. Не подвергается сомнению положение Закона Российской Федерации «Об образовании», в соответствии с которым в государственных образовательных учреждениях, органах управления образованием запрещается создание и деятельность организационных структур политических партий, общественно-политических и религиозных движений и организаций. Подобный запрет распространяется на армию и другие структуры. На этом основании нередко делается вывод о полном запрещении политической деятельности в вузах. С таким выводом вряд ли можно согласиться, если политическую деятельность рассматривать в свете прав человека. Ведь из системы политической деятельности нельзя исключить право человека иметь и распространять любые свои убеждения, что предусмотрено ст. 29 Конституции Российской Федерации, а также право проводить собрания, митинги, демонстрации. Подобная правовая норма содержится в ст. 18 и 19 Всеобщей декларации прав человека, принятой ООН в 1948 г. В ней сказано, что каждый человек имеет право на свободу убеждений, на свободное их выражение и распространение как единолично, так и сообща с другими, публичным или частным порядком, в том числе и в учении. Запрет этого права противоречит и Конституции, и международным правовым нормам, с которыми Россия как член Совета Европы сейчас не может не считаться. Такой запрет опасен тем, что сводит на нет функции человека как субъекта политических отношений, запрещая ему заниматься политикой. Ведь строго говоря, обсуждение того или иного политического вопроса можно подвести под понятие политической деятельности, не исключая и изучение политологии.

Как было показано выше, под субъектами политики понимаются люди и организации, обладающие политической (государственной) властью или стремящиеся к ней. Исходя из этого следует различать понятия «субъект политики» и «политический субъект». К последним могут быть отнесены те люди и организации, для которых политическая деятельность не является профессиональной, но которые, тем не менее, участвуют в политической жизни и могут существенно влиять на нее. К ним относятся, например, профессиональные, творческие, научные, спортивные, религиозные и другие подобные организации. Строго говоря, к субъектам политики они отнесены быть не могут, поскольку политическая деятельность — не их сущностное качество. Как правило, эти организации создаются не для борьбы за власть и не для выполнения ее функций, а для защиты, в том числе и от государственной власти, своих корпоративных интересов. Но полностью изолироваться от власти они не могут. Более того, в отдельных случаях они не только могут выполнять функции субъектов политики, но и активно й нее вмешиваться. Например, русская православная церковь, не являясь по своей сути субъектом политики, имеет определенные политические ориентации. Архиерейский собор (1994 г.) заявил, что церковь воздерживается от поддержки деятелей, находящихся у власти. Хотя традиционно русское православие всегда поддерживало власть, ссылаясь на библейское изречение: «Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога: существующие же власти от Бога установлены». Сейчас священнослужителям предписано воздерживаться от выдвижения своих кандидатур в органы власти[198].

Однако церковь порой делает те или иные политические заявления, вызывающие значительный общественный резонанс, выступая по существу в роли политического субъекта. Не так давно Патриарх всея Руси Алексий Второй принес покаяние немецкому народу «за насаждение тоталитарного режима в ГДР». Это покаяние было оценено широкой общественностью как политический акт.

Основные взаимоотношения людей в общественной жизни могут быть рассмотрены в двух координатах: вертикальной, собственно политической, и горизонтальной — социальной. Если представить общество в виде пирамиды, вершину которой составляет государственная власть, а основание — народные массы, то сверху вниз от субъектов власти к объектам идут политические импульсы, определяя отношения политического управления и подчинения. Вместе с тем в государственной пирамиде есть другие, горизонтальные отношения между людьми. Эти отношения не носят ярко выраженного политического характера и называются социальными. Однако неполитические по своей сути социальные общественные отношения могут при определенных условиях приобрести политическую направленность, поскольку регулируются законами. Точно так же и политические отношения могут иметь социальный аспект.

Итак, политические и социальные отношения нельзя рассматривать как абсолютно независимые друг от друга. В чистом виде они существуют лишь теоретически. Если, например, государство принимает тот или иной закон, то это действие политическое, хотя этот закон может касаться чисто социальной проблематики. В свою очередь, социальные группы, с какими бы целями они ни были созданы, почти всегда сталкиваются с политикой. Заметим, что социальные отношения характеризуют гражданское общество. Следовательно, правомерен вопрос о неполитических субъектах гражданского общества.

Вертикальные (политические) отношения имеют четко выраженную субординацию и иерархию субъектов политики. В этой системе низшие субъекты по отношению к высшим выступают в качестве подчиненных им объектов. Политику субъектов, обладающих властью, обеспечивающую ее функционирование, следует отличать от политики тех субъектов, которые ведут борьбу за власть. В первом случае субъекты политики и субъекты власти совпадают, во втором — различаются. Это значит, что не все субъекты политики являются субъектами власти, хотя некоторые из них могут оказывать на нее существенное влияние. Например, оппозиционные партии имеют все признаки субъектов политики, но не являются субъектами власти, поскольку властные функции не осуществляют, а лишь борются за обладание ею или изменение. Правда, в ряде стран, например в Англии, оппозиция прочно вписана в систему государственной власти и оказывает на нее значительное влияние, чего не скажешь о современной России.

Далее, политические отношения — это отношения управленческие, предполагающие наличие управляющих и управляемых. Политические управленческие отношения имеют свою специфику, отличающую их от других управленческих отношений, например административных. Политические методы решения тех или иных вопросов отличаются не только от административных, но и от военных. Обычно они опираются на определенную идеологию, на переговорный процесс, на использование компромиссов и др. Коммунистическая партия в прошлом, будучи и субъектом власти, и субъектом политики одновременно, часто действовала не столько политическими методами, сколько административно-командными, что было одной из причин ее дискредитации в глазах трудящихся. Необходимо отметить тот факт, что командные методы в деятельности субъектов политики оправдывают себя в экстремальных ситуациях, но терпят фиаско в других, мирных условиях. Эти методы, например, были оправданны в годы Великой Отечественной войны, но в мирное время они стали неэффективными, более того, вызывали недовольство народа.

В политической, как и во всякой другой системе управления людьми, есть два аспекта: командный и манипуляционный. Первый доминировал в коммунистических системах, второй и сейчас преобладает в западнических либеральных системах. Во втором случае, по словам А. Зиновьева, «власть не непосредственно требует исполнения ее воли, а путем воздействия на сознание людей, в результате которого насилие сверху принимает форму добровольности снизу». Далее Зиновьев пишет еще о двух аспектах политической деятельности — публичном и скрытом: «В коммунистических системах превалировал скрытый аспект (секретность). В западнических, наоборот, — публичный». Главным в последнем стало не привлечение народа к созданию политики, а стремление политиков к паблисити, удовлетворению тщеславия и завоеванию популярности. «Политики буквально теряют рассудок от тщеславия, смотря на каждое свое слово и каждую позу как на нечто такое, что имеет историческое значение, решает судьбу народов». Хотелось бы надеяться, что этот западный опыт не приживется на российской политической почве хотя бы потому, что россияне помнят опыт культа личности.

Одним из наиболее острых и конфликтных вопросов, относящихся к субъектам политики, является вопрос о субъектах Российской Федерации. Субъекты Федерации обладают лишь относительным суверенитетом и являются объектом регулирования со стороны центральной власти. В то же время у них есть определенные права по отношению к нижестоящим субъектам. Российская Федерация унаследовала от Советского Союза проблему неравенства субъектов Федерации, вследствие которой возникает немало конфликтов как между центральной и местной властью, так и между самими субъектами Федерации.

В проблеме субординации и координации субъектов политики есть еще один важный момент. Нельзя не учитывать, что и народ, и люди, составляющие его, являются и коллективными, и индивидуальными субъектами политики. Если это отрицать, то всякие разговоры о демократии теряют смысл. Как правило, все недемократические, авторитарные и другие подобные режимы стремятся к ограничению нижних уровней политической власти, которая в лучшем случае бывает критически-конструктивной, а в худшем — деструктивной. В этом еще Макиавелли видел законы властных отношений. Политическая воля народа и тем более политические интересы отдельного человека в нашем обществе пока еще если и учитываются, то столь незначительно, что можно говорить о субъектной неподлинности народа и человека. Имеется немало примеров политического обмана народа. Беда еще и в том, что в распоряжении народа, за исключением выборов, нет средств для защиты и выражения своих политических интересов. По сути дела, и средства массовой информации выведены из-под контроля народа. Вместо того, чтобы служить народу, они служат власти, и не только политической. Затронутый выше вопрос настолько важен, что нуждается в специальном рассмотрении.