§ 5. Электорально-правовая культура российского общества

Отсутствие в отечественной правовой культуре традиций компромисса и согласия подрывает легитимирующую функцию выборов и препятствует формированию демократической электорально-правовой культуры. Так, избирательные кампании 1993, 1995, 1996 и 2000 гг. большинства партий и лидеров строились преимущественно на обличении политических противников.

Вследствие этого российские избиратели были по существу лишены возможности серьезно разобраться в состоянии общества, его экономики и культуры, причинах кризисов и конфликтов. Вместо того, чтобы обсуждать реальные пути выхода из кризиса и нахождения согласия, кандидаты зачастую соревновались (как правило, заочно) в поисках компроматов и обвинений. Поэтому избиратели были искусственно поставлены, особенно на президентских выборах 1996 г., в ситуацию дихотомичного выбора между режимом «тоталитаризма», «национал-коммунизма» с его эгалитарной бедностью и отсутствием прав и свобод и «антинародным» режимом «переродившейся верхушки КПСС» и «компрадорской буржуазии», ограбившей 80 % россиян и развалившими страну, ее экономику, культуру и армию. Заимствованные из США и усовершенствованные применительно к специфике России высокие избирательные технологии строились президентской командой с помощью почти полной монополии на электронные СМИ преимущественно на основе техники психологического воздействия, воздействия на подсознание избирателя. На этих, да и на других выборах содержание курсов политики и реформ в целом все больше подменяется техникой воздействия на гражданина, манипулирования им, а конкуренция программ и идей — конкуренцией используемых в избирательной кампании ресурсов (прежде всего денежных) и борьбой за доступ к СМИ.

Еще более трагичным исходом могут обернуться регулярно предлагаемые обществу такие рецепты решений политических конфликтов и достижения стабильности, как перенос или даже отмена выборов, роспуск оппозиционного парламента, запрещение политических партий, установление «демократической диктатуры», или режим личной власти.

Одним из основных индикаторов степени интериоризации норм демократического избирательного права, включения их в базовые ценности индивидов является признание ими выборов в качестве основного средства и канала формирования органов власти. С этой точки зрения у россиян есть основания быть удовлетворенными итогами происходящих в последние годы реформ. Почти 60 % (59,2 %) респондентов разделяют эту позицию. Лишь 5,3 % полагаются исключительно на назначение «сверху», так как не верят в способность рядовых граждан эффективно осуществлять функцию отбора руководителей путем участия в выборах. По мнению еще 21,9 %, следует в равной мере использовать оба эти принципа формирования органов власти.

То, что выборы стали одной из базовых политических ценностей для большей части российского общества, подтверждается и тем, что только 17,4 % респондентов одобряют отказ от участия в выборах как средство воздействия на власть и 23,5 % респондентов одобряют использование голосования против всех в тех же целях. Между тем 67,1 % не одобряют абсентизм избирателей, а 62,6 % не одобряют голосование против всех. О гражданственной зрелости российского избирателя свидетельствуют и другие данные этого исследования. Так, основным мотивом голосования 44,8 % респондентов за конкретного кандидата является оценка того, что он может сделать для России. Об устойчивости этой позиции свидетельствуют ответы респондентов на вопрос о мотивах их участия в выборах депутатов Государственной Думы в декабре 1995 г.: 43,1 % руководствовались прежде всего исполнением своего гражданского долга, а 28,1 % не хотели, чтобы другие решали за них, кому быть у власти.

Приведенные и другие данные показывают, что лишь незначительная доля граждан сохранила сколь-нибудь полно характерную для России авторитарно-подданическую политико-правовую культуру. Это прежде всего те, для которых наиболее подходящей для России формой государственной власти (правления) являются абсолютная монархия — 1,9 % и конституционная монархия — 3,6 %. Вместе с тем в смягченном, авторитарно-патерналистском виде этот тип культуры распространен в российском обществе довольно широко. Его разделяют, например, значительная часть из тех 47,8 % граждан, которые, испытывая традиционную для россиян тягу к сильной власти, выступают за президентскую республику. Бросается в глаза, что среди них большая доля тех, которые видят в президентской системе гарантию произошедших в стране перемен, уже принесших им материальные и иные блага или ожидающих их от новой системы. Именно поэтому среди них преобладают молодые люди (60,4 % в возрастной группе 18–19 лет и более 55 % в возрастных группах 20–29 и 30–39 лет), материально благополучные (64,5 % из них) и образованные горожане.

Определенное, хотя и неоднозначное влияние на поведение избирателей оказывает такой элемент электорально-правовой культуры граждан, как их доминирующие политико-идейные ориентации. В качестве таковых, учитывая ограниченность партийных предпочтений (лишь 20 % россиян являются сторонниками какой-либо политической партии) из-за несложившейся партийной системы и недостаточного влияния политических партий в обществе, были выделены следующие агрегированные ориентации (рис. 1).

При всей условности такой классификации ее достоинство — в относительной нейтральности и ненасильственности деления респондентов на эти типы ориентаций. Бросаются в глаза разительные перемены, произошедшие в сознании россиян всего лишь за какие-то 4–5 лет. Еще в начале 90-х годов левые ориентации, само слово «левые» были столь популярны, что либеральные демократы при всем их антикоммунизме, опираясь на абсолютное доминирование в СМИ (достигшее уровня монополии на телевидении), упорно называли себя левыми, а коммунистов и их сторонников — правыми. Сегодня чуть больше 16 % идентифицируют себя с этим идейно-политическим спектром. По-прежнему малопопулярны правые ориентации, несмотря на рост консервативных настроений в обществе, уставшем от очередной революционной ломки. С этим спектром себя отождествляют прежде всего материально обеспеченные и в основном удовлетворенные процессом трансформации России — 51,2 %, из них полностью или частично полагают, что страна движется в правильном направлении по сравнению с 32,7 % среди центристов и 30,8 % среди левых, занимающих такую же позицию.

Рис. 1. Политические ориентации (взгляды)

Подавляющая часть граждан предпочитает относить себя к нейтральному политическому спектру — к центристам. Это свидетельствует прежде всего о неприятии большинством любого радикализма, о стремлении этого большинства избежать катаклизмов, гражданской войны, о его готовности к компромиссам. Вместе с тем частично этих ориентаций придерживаются люди, не занимающие сколь-нибудь четких общественных позиций, которых называют «болотом», наконец просто конформисты — довольно широко распространенный в советское время тип личности. Отсюда столь высокая среди центристов доля лиц, выбравших в данном вопросе ответ: «Затрудняюсь ответить». Она нередко превышала в два, а то и в три раза долю таких ответов на вопросы-анкеты среди придерживающихся левых и правых ориентаций.

Подтвердилась гипотеза о том, что входящие в оба крыла идейных ориентаций политически более активны. Распределение представителей всех трех групп с точки зрения интегрального показателя этой активности приведено на рис. 2.

Рис. 2. Политические ориентации и интерес к политике

Читателям, знакомым с электоральным поведением различных групп избирателей, известна более высокая избирательная активность сторонников левых партий и движений. В немалой степени она объясняется их высокой политизированностью. Однако такая политизированность является во многом следствием их принадлежности к протестно-активистской субкультуре. Имея незначительный доступ к большинству главных ресурсов власти (к финансам, СМИ, особенно электронным, госаппарату, силовым структурам, зарубежным и международным организациям и фондам и к др.), они придают повышенное значение такому общедоступному ресурсу власти, как участие в выборах — 83 % из них (по сравнению с 63 % среди центристов и 76 % среди правых) верят в то, что своим участием в голосовании они смогут изменить что-либо в жизни страны.

Выражение протестного характера субкультуры сторонников левых идейно-политических ориентаций многообразно. Например, негативно оценивают направление развития страны 62,8 % сторонников левых взглядов по сравнению с 49 % центристов и 37,9 % сторонников правых ориентаций. Как видно из табл. 1, большая доля среди левых поддерживает республику Советов и парламентскую республику как форму правления и организации государственной власти и относится с недоверием к президентской республике.

Таблица 1

Российская политико-правовая культура содержит в себе, как ни парадоксально звучит словосочетание, заметные участническо-авторитарные черты, а субкультуру левых можно даже назвать участническо-авторитарной. Ибо высокая готовность к участию в политике, в том числе в выборах, сочетается у них с ориентацией на сильное государство, порядок и власть. Стремление значительной части россиян (не только левых ориентаций) прислониться к власти, ожидания именно от нее помощи в решении большинства проблем как выражение этого вида политико-правовой культуры проявилось и в сравнительно невысоком одобрении (а не в готовности лично участвовать) россиянами даже вполне мирных форм участия протеста как способа воздействия на власть с целью добиться изменений в ее политике. Речь идет прежде всего об участии в митингах и демонстрациях, подписании обращений и петиций, критике властей в листовках и газетах, являющихся вполне легитимными и действенными в условиях демократии (табл. 2).

Таблица 2

Тот факт, что лишь относительно небольшая доля взрослого на» селения одобряет отказ от голосования или голосование против всех кандидатов и партий, объясняется не только тем, что ценности избирательного процесса и права интериоризированы, как уже отмечалось, существенной частью россиян. Такой отказ означает, по существу, невозможность использования одного из основополагающих политических прав гражданина, обеспечивающего ему участие в политике и управлении, влияние на принятие политико-властного решения. Слова «относительно небольшая» все же не должно заслонять масштабы возможного отказа. Одобряют как средство изменения политики властей: отказ от голосования — каждый шестой избиратель, голосование против всех кандидатов и партий — почти каждый четвертый. Относительность величины такой позиции протеста видна из масштабов уже названных факторов протеста и прежде всего фактора низкого жизненного уровня — 38,7 % респондентов заявили, что живут от зарплаты до зарплаты, а 41,2 % живут в нищете, т. е. подавляющее большинство жителей страны (79,9 %) оценивает свое материальное положение как неблагополучное. К этому надо добавить, что довольно большая доля граждан отрицательно относится к деятельности федеральных органов всех трех ветвей власти (рис. 3).

Рис. 3. Отношение к деятельности федеральных органов власти

Само по себе наличие недовольных органами государственной власти и управления и даже судебной власти не опасно, если граждане полагают, что своим участием в выборах они могут повлиять на эти органы, изменить ситуацию в стране. Однако 25,8 % соотечественников в той или иной степени в это не верят и составляют таким образом потенциал не для компромисса и согласия, а для протестных действий. Как видно из табл. 2, речь идет о преимущественно умеренных формах протеста. В нашем обществе радикальные протестные действия (такие как перекрытие уличного движения или использование оружия) имеют в настоящее время незначительное число сторонников. При этом подтвердилась гипотеза о том, что наибольшую долю среди них составляют левые (табл. 3).

Таблица 3

При интерпретации ответа на этот вопрос необходимо иметь в виду два обстоятельства. Первое: отношение к участию протеста как к средству изменения политики властей означает не столько отношение к системе в целом, сколько оценку отзывчивости государственных органов к нуждам граждан. Второе: количество реальных участников таких действий обычно на несколько порядков меньше числа сторонников.

В сознании соотечественников есть и ряд других неблагоприятных для достижения политико-правового согласия аспектов. Прежде всего это относится к распределению базовых правовых позиций (ценностных ориентаций). Проведенные еще в советский период исследования показали, что наиболее значимыми для правового поведения личности являются не столько уровень знания правовых норм, сколько оценочное отношение к ним. Поэтому в данном исследовании были выявлены не только оценки различных норм избирательного права, участников и организаторов избирательного процесса, но и базовые правовые позиции избирателей.

Позиции по отношению к закону распределились следующим образом:

1) прагматично-позитивная — 24,8 %;

2) боязнь санкции — 15,7 %;

3) прагматично-отчужденная — 34,1 %;

4) принципиальная — 16,2 %.

Распределение ответов свидетельствует о том, что признанный еще со времен Древнего Рима одним из главных принцип права, гласящий, что закон есть закон и его надо соблюдать даже в тех случаях, когда он кажется несовершенным или несправедливым, разделяет чуть больше 16 % избирателей. Позитивную, хотя и несколько прагматичную правовую позицию занимает еще 24,8 % россиян, полагающих, что закон прежде всего охраняет их интересы и интересы других граждан. Почти 16 % респондентов видят в законе главным образом средство принуждения и наказания, а 34,1 % не усматривают в нем пользы для практической жизни. Таким образом, почти половина избирателей страны занимает отчужденно-настороженную позицию в отношении права.

Другим важным показателем отношения личности к избирательному праву и процессу как к демократическим ценностям является оценка этой личностью политико-властного потенциала своего участия в выборах. И с точки зрения этого индикатора можно констатировать заметный прогресс за столь короткий срок демократизации жизни общества и государства в электорально-правовой культуре россиян: 68 % из них убеждены, что своим участием в выборах они могут изменить что-либо в жизни страны. Вместе с тем каждый десятый избиратель (9,6 %) считает, что его участие в выборах ничего не изменит в жизни страны, а еще 16,2 % склоняются к данной позиции. В совокупности это означает, что почти каждый четвертый избиратель в той или иной степени не верит, что выборы являются для него действенной формой участия в политико-государственной власти и управлении, средством влияния на выработку и принятие политико-управленческих решений. О значимости и стойкости такой позиции свидетельствует тот факт, что основной причиной для 27,6 % избирателей из числа не принявших участия в декабрьских 1996 г. выборах в Госдуму явилось неверие в то, что их голос может что-либо изменить.

Данные этого исследования позволяют выделить те слои и группы населения, на которые следует адресно ориентировать средства повышения электорально-правовой культуры избирателей в рамках федеральной программы. Так, среди в той или иной степени негативно оценивающих властный потенциал своего участия в выборах наибольшую долю составляют лица с низким образованием и уровнем дохода. Это свидетельствует, в частности, о том, что данная электорально-правовая позиция частично является результатом маргинализации этих групп. Определенный оптимизм внушает тот факт, что среди занимающих резко негативную позицию наименьшую долю составляют молодые избиратели 18–19 лет — 2,4 %. Это дает основание предсказывать позитивную динамику изменения этой важной позиции избирателей.

Знание гражданами основополагающих норм избирательного права, порядка образования избирательных комиссий и оценка их деятельности составляют необходимую предпосылку формирования у населения высокой электорально-правовой культуры, вооружает его средствами ориентации в непростой сфере избирательного права и процесса. Исследование показало чрезвычайно неравномерное распределение уровня знаний различных норм избирательного права и порядка формирования избирательных комиссий среди различных групп избирателей: от 87,6 % в отношении возраста, по достижении которого гражданин России приобретает право голосовать, до 9,5 %, знающих, что находящийся на учете в психоневрологическом диспансере (без признания его судом недееспособным) не лишается избирательного права. Полученная картина позволяет сделать вывод не только о явно недостаточном уровне знания населением основных разделов избирательного права, но и, на что следует обратить особое внимание, незнании рядом групп и слоев принципов избирательного права. Так, те 36,8 % респондентов, которые ответили, что в соответствии с законом могут проводиться выборы Президента России, если в бюллетене окажется один кандидат, проявили не просто незнание отдельной нормы избирательного права, но и одного из его демократических принципов — принципа состязательности выборов.

Подобным образом те 27,9, 20,9, 15,3 и 34,8 % избирателей, считающие, что не имеют права избирать Президента РФ граждане, которые, соответственно, находятся в предварительном заключении, находятся в заграничной командировке, в вытрезвителе, старше 80 лет, не знают такой гарантии принципа всеобщности избирательного права, как приостановление этого права только для двух категорий граждан: признанных судом недееспособными и содержащихся в местах лишения свободы на основе вступившего в законную силу приговора суда.

Определенные негативные последствия для соблюдения норм избирательного права имеют и выявленное незнание гражданами того, что: члены избирательной комиссии не имеют права проводить предвыборную агитацию — 36,1 %; при проведении предвыборной агитации нельзя предоставлять избирателям бесплатно или на льготных условиях товары, услуги, ценные бумаги и денежные средства — 16,9 %; нельзя проводить предвыборную агитацию за день до выборов — 20,4 %; кандидат в Президенты РФ имеет право использовать собственные денежные средства для формирования своего избирательного фонда — 22,0 %; кандидат в Президенты РФ одновременно не имеет права принимать пожертвования в свой избирательный фонд от международных организаций — 35,3 %; если он совершил ошибку при заполнении избирательного бюллетеня, то имеет право получить от избирательной комиссии новый бюллетень — 29,6 %; наблюдатель от кандидата на выборный пост или от избирательного объединения/блока имеет право присутствовать при подсчете голосов избирателей — 18,4 %. Незнающие эти и другие нормы избирательного права граждане могут не обратить внимание на нарушение этих норм и тем самым в ряде случаев — и на нарушения своих избирательных прав.

Соблюдению норм избирательного права и предотвращению их нарушений может воспрепятствовать и незнание соответственно 36,1 и 27 % респондентов того, что отказ гражданину в ознакомлении со списком избирателей со стороны членов избирательной комиссии и непредоставление гражданину председателем участковой избирательной комиссии сведений об итогах голосования могут повлечь административную или уголовную ответственность.

С точки зрения понимания когнитивного компонента электорально-правовой культуры избирателей важно знать, как сами граждане оценивают степень своего знакомства с тремя основными федеральными законами в этой области. В целом по самооценке избирателей менее половины из них почти равно знакомы с этими законами (табл. 4).

Таблица 4

Для более полной оценки этих знаний и адресных усилий по их повышению были выявлены три их уровня. В табл. 5 в числителе каждого такого уровня приводится процент от числа знакомых с соответствующим законом, а в знаменателе доля знакомых на данном уровне среди всех избирателей.

Таблица 5

Можно констатировать, что среди в той или иной степени знакомых с этими законами избирателей даже по их самооценкам более половины знакомы с ними слабо. Однако все же следует помнить, что эти законы для неспециалистов отнюдь не простые и, что не менее важно, срок их действия еще относительно невелик.

Особенности электорально-правовой культуры общества определяются, помимо сказанного, также применимой в нем избирательной системой и отношением к ней со стороны граждан. Это особенно важно для становящихся демократий, использующих смешанные избирательные системы, т. е. и для России. Учитывая ведущуюся в стране дискуссию о достоинствах и недостатках используемой при выборе депутатов Государственной Думы смешанной избирательной системы, респондентам был задан вопрос о том, какой должна быть избирательная система, чтобы в законодательном органе власти наиболее полно отражались интересы различных групп населения. Ответы распределились следующим образом:

1) за голосование только по партийным спискам — 8,8 %;

2) в поддержку голосования только за отдельных кандидатов — 60,5 %;

3) за смешанную избирательную систему — 13,4 %.

Для повышения электорально-правовой культуры избирателей необходимо принять во внимание, что среди 17 % населения, затруднившихся ответить на этот вопрос, женщин в два раза больше, чем мужчин; молодежи больше, чем людей среднего возраста; менее образованных больше, чем лиц с более высоким образованием; больше людей с центристскими и правыми взглядами.

Для смешанной избирательной системы был задан дополнительный вопрос о предпочитаемой разновидности этой системы.

— 37,5 % из опрошенных выступают за избрание равного количества по партийным спискам и при голосовании за отдельных кандидатов;

— 39,4 % предпочитают, чтобы большинство избиралось из отдельных кандидатов;

— 9,2 % поддерживают избрание большинства депутатов по партийным спискам.

Таким образом, политики и эксперты должны считаться с тем фактом, что на сегодня подавляющее большинство избирателей выступает за избрание депутатов из числа отдельных кандидатов. В основе этого предпочтения лежит прежде всего глубокое недоверие к политическим партиям. Это недоверие ярко выражено даже среди сторонников смешанной избирательной системы.

Между тем институтом демократического общества, обеспечивающим агрегирование и выражение интересов населения во внутренней и внешней политике, выступающим посредником между гражданином, с одной стороны, и представительными органами и выборными лицами исполнительных органов государственной власти, с другой, обеспечивающим формирование этих органов и ротацию их членов посредством выборов, осуществление контроля над ними, являются именно политические партии. К сожалению, в нашей стране политические партии эти функции сколь-нибудь полно сегодня выполнять не в состоянии. Их слабость, отсутствие подлинной поддержки со стороны населения подтвердило и данное исследование:

— только 20,1 % граждан считают себя сторонниками какой-либо политической партии;

— поддержка кандидата определенной политической партией занимает седьмое место среди тех обстоятельств, которые избиратель учитывает при выборе, за кого из нескольких кандидатов ему голосовать;

— лишь для 25,7 % принимавших участие в выборах депутатов Государственной Думы в 1995 г. основным мотивом участия явилось желание поддержать своего кандидата, партию, а у 10 % был прямо противоположный мотив — предотвратить приход к власти определенной партии, кандидата;

— за голосование только по партийным спискам выступают менее 9 % взрослого населения, а за смешанную избирательную систему, при которой часть депутатов избирается по партийным спискам, — чуть больше 13 %;

— менее чем для 3 % наиболее значимым в свободе является возможность по своему усмотрению вступать или не вступать в различные политические партии.

А вот как распределились ответы на вопрос: «Как вы считаете, какой должна быть партийная система в России?» (в %):

Чуть больше 50 % россиян выступают за демократическую партийную систему, менее чем каждый пятый поддерживает возврат к монополии на власть одной партии, 8 % отвергают политические партии вообще, а 14 % до сих пор не выработали ясной позиции по столь важному политическому вопросу.

Таким образом, мы можем констатировать негативно-отчужденное отношение к политическим партиям большинства россиян. Но и политические партии не проявляют достаточной активности во время даже избирательных кампаний. Так, лишь 7 % граждан отметили, что представители какой-либо политической партии пытались их убедить проголосовать определенным образом на выборах 1995 г. в Государственную Думу.

Наряду с мнениями граждан по совершенствованию избирательной системы были также выявлены предложения граждан по совершенствованию избирательного законодательства. Выяснилось, что в первую очередь граждане не удовлетворены разделами избирательного законодательства о выдвижении кандидатов и о финансировании выборов.

Практика проведения выборов депутатов Государственной Думы в декабре 1995 г. и Президента РФ в июне — июле 1996 г. выявила ряд проблем и пробелов в действующем избирательном законодательстве и несовершенство в его применении. Об этом свидетельствуют и проведенные данные исследования. Отсюда потребность во всесторонней реформе избирательного законодательства, затрагивающей правовое положение и интересы всех участников выборов и все этапы избирательного процесса. Успешная реализация столь грандиозной задачи требует учета множества факторов. К числу важнейших из них относится знание состояния элеторально-правовой культуры россиян.

Проведенное по инициативе Центральной избирательной комиссии РФ исследование состояния электорально-правовой культуры избирателей выявило как позитивные, так и негативные характеристики этой культуры и тенденции ее развития. В целом полученные данные свидетельствуют о несомненном сдвиге за последние 7–8 лет от мобилизационно-пассивной и отчужденно-подданической электорально-правовой культуры к культуре электоральной вовлеченности и возрастающих знаний норм избирательного права и позитивной его оценки. Однако эти же данные говорят о противоречивости и сложности данного процесса. Поэтому тщательное соотнесение этой культуры и проектов законодательства становится залогом эффективности реформы избирательного законодательства.