§ 3. Народ и человек как субъекты политики

При анализе вопроса о роли народа и отдельной личности в политике необходимо избавляться от идеологического подхода, которого традиционно придерживались ортодоксальные марксисты. Они обосновывали роль народных масс в политической жизни (об отдельной личности вопрос обычно не ставился) с помощью нескольких тезисов о прогрессивных и реакционных классах, классовой борьбе и Коммунистической партии как выразителе интересов трудящихся и вождях, способных вести народ к светлому будущему. Тем не менее сложившаяся на этой идейной основе политическая практика ставила народ в положение объекта, которым партия и государство свободно манипулировали. В то же время постоянно подчеркивалось, что народные массы — основная прогрессивная сила, революционно преобразующая социальное бытие. В современных условиях идеологические подходы к этой проблеме не исчезли. Только на место прежних идеологических штампов пришли новые, но не менее одиозные. Теперь уже не народные массы, а политическая элита стала выдвигаться на роль подлинного субъекта политики. Понятие «народ» стало вообще исчезать из лексикона современных политиков. Сейчас они больше говорят не о народе, а об «электорате». Более того, приходится читать и слышать негативные оценки народа как темной силы, неспособной к конструктивной творческой деятельности. К сожалению, такие оценки приходится слышать из уст некоторых представителей российской интеллигенции, которая по самой своей изначальной сути и по российской традиции должна быть защитницей и выразительницей воли народа. Ведь заявил же во всеуслышание один из ее представителей, которому не понравились результаты выборов в Государственную Думу в 1993 г.: «Россия, ты одурела». Оценка красноречивая, ничего не скажешь. Нечто подобное повторилось в 1995 г. накануне новых выборов в Государственную Думу: известный театральный деятель М. Захаров в статье, опубликованной в «Известиях», писал: русский народ не способен правильно голосовать по причине того, что он «…потомственный раб, с удовольствием впитавший в свою генетику нормы раба-отца и раба-деда, освободившись от рабства, может стать только рабом». С точки зрения Захарова, это объясняется тем, что «после реформы 1861 г., упразднившей в России крепостное право, прошло слишком мало времени, и многие россияне не успели почувствовать себя свободными людьми, поменять стиль мышления, обрести необходимое достоинство»[199].

Правда, несколько позднее в тех же «Известиях» Захаров с сожалением писал об утрате народного контроля и об углублении социального неравенства. «Выход у нас, думается, один. Пора возвращаться к равенству. Достоевский бы добавил: «К равенству в нищете». Но его, славу Богу, с нами сегодня нет. Поэтому возвращаться будем одни, в соответствии с социалистическими традициями»[200].

Право народа голосовать на выборах так, как он хочет, никто не отнимал. Другой вопрос: насколько политически сознательны и активны массы, как они информированы? Да и то, говоря об этом, следует учитывать присущий народу здравый смысл. Многие аналитики отмечают, что в современных условиях достаточно широкие слои народа не воспринимают себя в качестве субъектов политической жизни, смотрят на политику глазами не участников, а зрителей.

Проблема участия народа и его рядовых представителей в государственной политике возникла не сегодня. Часто ее связывают с ленинскими высказываниями о привлечении чернорабочих и кухарок к управлению государственными делами. Над этим высказыванием часто иронизируют, но вряд ли эта ирония уместна. Действительно, Ленин говорил о любом чернорабочем и любой кухарке, которые хоть и не способны сейчас же вступить в управление государством, но должны к этому готовиться. Вряд ли следует понимать эту мысль буквально. Ленин, конечно, понимал, что любая отдельно взятая кухарка с управлением государственными делами не справится. Для него был важен весьма гуманный и разумный принцип: «Привлечение к управлению государством всех трудящихся»[201]. Отказать в демократичности этому принципу нельзя. Другое дело, как этот принцип был впоследствии реализован последователями Ленина.

Формируя «сверху» органы государственной власти, партия требовала, чтобы значительное количество мест отводилось рабочим и колхозникам, т. е. непосредственным представителям народа, который якобы через них и должен был управлять всеми делами государства. Конечно, на практике депутаты из рабочих и крестьян никакой самостоятельной роли не играли и не могли играть, поскольку не обладали для этого ни политическим опытом, ни знаниями, ни достаточной информацией. Однако такая практика выдавалась чуть ли не за вершину социалистической демократии. При этом считалось, что если человек хорошо работает на производстве, обладает незапятнанной биографией, то уже в силу этого он способен управлять государством. В то же время принадлежность к депутатскому корпусу рассматривалась как высокая награда за труд, как почетное звание, к тому же дававшее определенные привилегии. Разумеется, сказанное нельзя понимать так, будто сейчас следует ограничивать участие рабочих и крестьян в органах власти. Сейчас такого участия явно недостаточно. Нелишне в связи с этим напомнить, что представители рабочих и крестьян входили в состав почти всех государственных дум прежней России и обладали заметным влиянием.

Анализируя вопрос о субъектах политики, нельзя обойти вниманием отдельную, «рядовую», или «массовую», личность. Судя по современной политологической литературе и по опыту политической практики, рядовой человек из числа субъектов политики исключен. И это несмотря на многочисленные разговоры о создании подлинной демократии в России. Очень часто объективные обстоятельства, в данном случае государственная власть, представляются рядовому человеку в качестве силы, на которую он никакого существенного влияния оказать не может. На этой основе порой возникает политический конформизм, т. е. приспособление человека к политическим обстоятельствам, чем часто и пользуется власть в своих интересах. Нередко встречается личная политическая индифферентность — равнодушие или безразличие, а то и враждебное отношение к политике и даже к науке о политике. Люди, придерживающиеся подобных взглядов, не учитывают того обстоятельства, что если они отстраняют себя от политики, то политика все равно будет на них влиять. Из системы политических отношений человеку выключиться не дано. Другое дело, если он согласен на роль пешки, которую двигают независимые, а то и враждебные ему силы. К сожалению, все еще многих людей приходится убеждать, что жить в политическом обществе и не знать его правил, значит — дать собой манипулировать.

Рядовой человек может быть субъектом политики при наличии тех же условий, о которых говорилось выше применительно к народным массам. К ним относятся: политические знания и политическое сознание, наличие политических интересов, политическая психология и др., т. е. все то, что должно создавать у человека научное представление о государственной власти и путях влияния на нее. Его оружием перед политической стеной является система прав и свобод, зафиксированная в соответствующих правовых документах. Другой ряд условий относится к уровню развития демократии, средствам массовой информации, функционированию политического механизма и, наконец, к людям, стоящим у власти.

Одним из важнейших условий политической субъектности личности является ее взаимодействие с другими людьми. Трудно представить человека в качестве субъекта политических отношений, если он пытается влиять на политику в одиночку, исключая, конечно, террористическую деятельность и другие насильственные акты. Человек, не обладающий властными функциями и соответствующими правами, сам по себе подлинным субъектом политики быть не может, хотя определенные политические действия с его стороны возможны и бывают не лишены эффекта. Однако речь в этом случае идет о политической субъектности по большому счету. В общем и целом политические действия отдельной личности мало результативны. Поэтому люди объединяются в соответствующие организации — партии, союзы, движения и др. Конечно, это не означает, что отдельный человек не может быть признан субъектом политики, а лишь говорит о том, как реализуется или должна реализоваться политическая субъектность личности. Собственно, как общности, так и объединения могут быть субъектами политики, в зависимости от политической активности входящих в них людей.

Следует иметь в виду еще одно обстоятельство, а именно: заимствованное у США и западных стран культивирование «суверенной личности», имеющее своей целью «атомизацию» общества, расщепление его на изолированных одиночек, с которыми властям легче Иметь дело, но которые, естественно, в этом случае не могут быть субъектами политических отношений. Этим обусловлены возражения против коллективизма и против политических партий, якобы ограничивающих демократию.

С учетом сказанного выше об условиях становления личностной субъектности становятся яснее некоторые причины неудач проводимых в России реформ. Они — в резком усилении властной, государственно-бюрократической машины, стремящейся к господству над «маленькими, простыми людьми», к которым относится большинство населения России. Как это ни покажется парадоксальным, но «суверенизация» человека делает политический процесс бессубъектным.