265. И. Лиснянская – Е. Макаровой 10–15 мая 2000

10 мая 2000

Доченька моя! ‹…› Жизнь движется, моя девочка, по законам весны. И я узнаю, что у нас растет на участке и как цветет, ведь никогда прежде не наблюдала движения весны. Кроме маленького сливового деревца еще и вишневое есть. Начинает зацветать куст сирени. Особенно меня умилило, что перед самым крыльцом – молодая яблонька. Есть и кусты шиповника, ему еще рано цвести. А возле сарая совсем младенческая липка. Все это мне сегодня утром назвала Ирина Сергеевна – специалистка ботаник, садовод. Я вчера ее водила на 15 минут к Чухонцеву, у него вообще невообразимый сад, но запущенный. Ира и Олег мечтали о такой консультации, особенно о том, что бы посадить вдоль забора, соседствующего с музеем Булата. Там много бывает разного люда, и не хочется жить за забором, как на экране. Сад густой, птицы коньки вьют гнезда. Сад – изысканный. Даже лианы есть. Именно лианы Ирина Сергеевна посоветовала направить вдоль забора по бечевочке да пересадить из большого малинника кусты к ограде. Перед террасой три чудесно посаженные прежним хозяином березы, есть и растение с милым именем лилейник. Прежний же хозяин был большой затейник. Фамилия его Еремин, он был главным обвинителем на процессе Синявского и Даниэля[436]. Но, видимо, из бывших, возможно, дворянского происхождения. Когда Чухонцевы снимали три старых двери, то на каждой была надпись: кабинет, детская, гостиная. В этом дурном человеке теплился какой-то дворянский ген, подвигающий его на разведенье, выращиванье дивного сада, ну просто – маленький филиал ботанического. Чухонцев очень увлечен участком и, оказывается, все умеет делать руками – отец научил в Павловском Посаде. Полки книжные сам делал. В саду начинает косить и т. д. и т. п. Мне очень хотелось подольше рассмотреть всякую невидаль флоры. Но я была минут 20, самый большой срок, на какой я Семена оставляла в последнее время одного. ‹…›

Доченька, мне скоро стукнет 72 года, а учиться, узнавать и познавать хочется как никогда. И мне кажется – на это жгучее желание меня толкает движущаяся весенняя природа. Как же обделен городской житель. Но, видимо, я – прирожденный провинциальный житель, именно не города, а села. Ведь ни одно архитектурное здание Москвы меня не взволнует так, как какое-нибудь дерево. На старости лет, как мне здесь ни трудно, мне крупно повезло. Сейчас перекопирую тебе в письмо, то, что я, ударенная, написала.