176. И. Лиснянская – Е. Макаровой 24 мая 1996

24.5.1996

Дорогая моя деточка! Получила от тебя два лучезарных письма – обрадовалась и усомнилась. Так ли всё? М.б., ты решила ничего огорчающего мне не писать, ибо обжегшись на молоке, дуешь на воду. Я в жизни не получала от тебя такого эпистолярного сиянья. ‹…›

Наступила весна! В окне все так красиво, хотя на улице похолодало. Окно да телеокно – единственное, что я, в сущности, вижу. Пещера Иоанна Крестителя нашла свое отражение в одном из стишков[288], но я настолько сомневаюсь, что до оказии вряд ли дерзну что-либо тебе переписать в письмо. Доченька моя, как хорошо, что в твоей жизни есть дело, в котором ты совершенно чувствуешь себя единственной и неповторимой. Ведь как тяжело думать, что всё, что не написала еще – не единственное и не неповторимое. Ведь как очень надеюсь, что та большая книга Фридл, обещанная тебе лос-анджелесским ангелом-продюсером, даст тебе успех и раскачку.

Вот даже самоуверенный Бродский часто впадал в состояние паники. Об этом я узнала из публикации в «Русской мысли» от близкого ему человека и помощника Александра Сумеркина. ‹…› Ах, на этом месте ты мне позвонила. Какое счастье, что сияние твоих писем – не искусственно! ‹…›