143. И. Лиснянская – Е. Макаровой 1–2 сентября 1994

1.9.1994

Доброе утро, моя ласточка! Сегодня первое сентября – дети, в школу собирайтесь! Как только я написала эту строку, так распелся петух переделкинский, так что «петушок пропел давно» – это не про сегодня. Сегодня и петух ленится. А уже без четверти девять.

‹…› Зашел Семен, он брал у меня твою пьесу. Прочел. В восторге. Слава Богу. Я так боялась приступить к ее чтению, ибо ничего в пьесах не смыслю, ну ровно ничего. После Островского никого не воспринимала, в том числе и Чехова. Театра в силу, то есть в слабость моей биографии, вовсе не знаю. ‹…›

Только сейчас вернулась с 45-минутной прогулки с Семеном. Он всю дорогу только и говорил мне в усладу о твоей пьесе. И как чудно все придумано, продумано, этот памятник, который не памятник, этот мим Швенк, короче рассказывал твою пьесу. Даже позавидовал: «Я бы хотел написать такую пьесу!» Это с ним случается очень и очень редко. ‹…› Он тут же, как прочел пьесу, написал тебе. Обычно о том, что ему надо или даже хочется написать, он должен знать за день. А тут сразу пришел и с устным, и с письменным отзывом.

2.9.1994

Доченька моя, моя красавица! ‹…› Пьесу вчера прочла. Я правильно знаю свое невежество и врожденные недостатки. Мне все понравилось, но, если бы я не получила до чтения разъяснения Семена, я бы не могла представить себе сцены. Ни за что. Замечательна даже чисто формальная находка – рассыпающийся памятник. Вот на смену «Командору» (ДонЖуан), где памятник шагает чисто по романтическому рельсу, где возмездие направленно на индивидуум, пришел рассыпающийся памятник, ибо к множеству уничтожающему множество возмездие не приходит. Рассыпающийся памятник – символ этого века. ‹…›