Эскалация «акции 14f13»

Догадывался ли Фердинанд (Файвуш) Ицкевич в середине июля 1941 года, вместе с еще 92 заключенными Бухенвальда забираясь в грузовик, что жить им оставалось всего несколько часов? 49-летний еврей из России, после Первой мировой войны осевший в Германии и работавший сапожником, Ицкевич с 1938 года отбывал срок в Бухенвальде по приговору за «осквернение расы» (за длительное сожительство с немкой). Тщетно надеясь, что ему удастся выйти и эмигрировать, он сносил в лагере неописуемые ужасы. Однако в письме от 29 июня 1941 года, адресованном сыну-подростку, он еще пытался сохранять оптимизм: «Я в порядке, здоров» – и просил ответить побыстрее. Наверное, ожидая, что его скоро выпустят. За две недели до этого он оказался в числе примерно 200 заключенных, отобранных врачами «Т-4» (Ицкевича, скорее всего, выбрали из-за инвалидности). Многих заключенных Бухенвальда тот осмотр встревожил, поскольку один из врачей «Т-4», Бодо Горгасс, сорвал общепринятый сценарий. Приехавший в Бухенвальд через несколько месяцев доктор Меннеке написал, что его грубый коллега «вел себя не как врач, а как мясник, нанося ущерб нашей репутации». Чтобы успокоить заключенных, эсэсовцы Бухенвальда пообещали, что тем нечего бояться, а отобранные будут направлены в реабилитационный лагерь. Обмануть удалось далеко не всех заключенных. Но нашлось немало поверивших лжи; чем слабее физически были узники, тем упорнее цеплялись они за сказки СС. В конце концов, у многих увезенных из Бухенвальда в середине июля 1941 года двумя отдельными транспортами продолжала теплиться надежда на спасение. Однако все они, в том числе Фердинанд Ицкевич, были отравлены газом в Зонненштайне[1447].

По мере продолжения «акции 14f13» стена окружающего ее обмана в концентрационных лагерях начала рушиться. Кое-кто из заключенных слышали об убийствах от некоторых слишком уж словоохотливых эсэсовцев[1448]. После того как эсэсовцы привезли одежду и другие личные вещи жертв, правду узнали несколько капо. Рудольф Готшальк, заключенный, работавший в регистратуре бухенвальдского лазарета, увидел, как вскоре после транспорта, доставившего Фердинанда Ицкевича в Зонненштайн, эсэсовцы возвращаются, таща протезы, очки и костыли. Позже Готшальку приказали подготовить свидетельства о смерти всех увезенных. Когда он спросил насчет причин смерти, эсэсовский лагерный врач протянул ему медицинский словарь и приказал «просто выбрать то, что нужно»; в случае Ицкевича он выбрал «пневмонию»[1449]. Весть о подлинной судьбе заключенных быстро облетела как Бухенвальд, так и другие концлагеря сразу же после первых транспортов. Многие заключенные были потрясены. Они поняли, что лагерные эсэсовцы переступили черту. Узники знали, что их тюремщики способны на совершение тяжких преступлений, но мало кто, по-видимому, ожидал, что они превратятся в массовых убийц[1450]. Отныне никто, как прежде, не вызвался для отправки в так называемые санатории, а уже отобранные отчаянно пытались исключить свою фамилию из списков, хотя и со слабой надеждой на успех[1451].

По мере того как менялось отношение заключенных к «акции 14f13», сменился и подход «Т-4» к селекции узников. В соответствии с первоначальным приказом Гиммлера, отбор был нацелен на больных, слабых и инвалидов – всех заключенных, считавшихся нетрудоспособными. Национальность жертв в зависимости от контингента заключенных лагеря разнилась. В Гузене, например, летом 1941 года к моменту прибытия комиссии «Т-4» большинство составляли поляки и испанцы, и в результате именно на них приходились почти все жертвы[1452]. В Дахау, напротив, по-прежнему содержалось много немцев, и в сентябре 1941 года они и составили почти половину приговоренных к смерти врачами «Т-4»[1453]. Хотя «акция 14f13» несла угрозу смерти каждому немощному заключенному, для некоторых она была выше, чем для других. Кажется, что в первую очередь выбирались больные и слабые «асоциальные элементы» и «преступники», возможно, потому, что эсэсовцы считали их нетрудоспособность подтверждением их «тунеядской» натуры[1454]. В официальных формулярах широко представлены преступники, а врачи «Т-4», в ходе предыдущих отборов «эвтаназии» в психиатрических больницах и приютах считавшие девиантность отягчающим фактором, теперь взялись применять схожие правила в концлагерях[1455]. Обобщая свои впечатления от отобранных им в апреле 1941 года в Заксенхаузене заключенных, доктор Меннеке писал жене, что все они без исключения «в высшей степени «асоциальны»[1456].

Охота на немощных ударила по многим заключенным, находившимся в самом низу выстроенной СС иерархии, поскольку состояние их здоровья, как правило, было наихудшим. Касалось это как социальных аутсайдеров, так и в еще большей степени заключенных-евреев, бывших париями во всех концентрационных лагерях. С началом войны среди умирающих оказалось много евреев, а в 1941 году лишь немногие узники с желтой звездой не страдали от ранений, болезней или голода. После того как Гиммлер начал «акцию 14f13», самые слабые и инвалиды из числа заключенных-евреев, наподобие Фердинанда Ицкевича и Зигберта Френкеля, были приговорены к смерти[1457]. Они привлекли внимание не только из-за своего физического состояния. Врачи «Т-4» уже освоили практику массовых убийств на расовой почве, проводя поголовное умерщвление пациентов-евреев в рамках программы общей «эвтаназии». Когда дело дошло до отбора инвалидов в концлагерях, последней каплей, перевешивающей чашу весов при вынесении вердикта, нередко становилось еврейское происхождение заключенного[1458]. В результате доля евреев среди жертв оказалась непропорционально высока; 45 % из 187 заключенных Бухенвальда, умерщвленных в середине июля 1941 года в газовых камерах Зонненштайна, были евреями, как Фердинанд Ицкевич, хотя доля евреев среди всех узников лагеря составляла лишь 17 %[1459].

Тем не менее в ходе первой селекции «Т-4» в концентрационных лагерях весной и летом 1941 года медицинские аспекты, как правило, перевешивали идеологические. Тот факт, что заключенный носил желтый, зеленый или черный треугольник, отмечавший его как еврея, уголовника или асоциального элемента, был отягчающим фактором, но в первую очередь учитывалось состояние здоровья, что видно при более внимательном рассмотрении селекции лета 1941 года в Бухенвальде: хотя для еврея вероятность отбора была гораздо выше, чем для большинства других заключенных, врачи «Т-4» приговорили к смерти лишь около 6 % всех заключенных-евреев, причем многие из них были пожилыми[1460]. Других евреев в Бухенвальде программа убийств пока что миновала, хотя и ненадолго.

Где-то с осени 1941 года руководители «акции 14f13» приступили к убийству еврейских заключенных: отныне почти все евреи в концлагере должны были осматриваться врачами из «Т-4»[1461]. Этот новый подход, бесспорно, был связан с очередной эскалацией антисемитизма нацистов; летом 1941 года эсэсовские и полицейские подразделения Гиммлера приступили к убийствам сотен тысяч еврейских мужчин, женщин и детей на оккупированных восточных территориях, и режим перешел в атаку на евреев повсеместно[1462]. Усилились и репрессии против заключенных-евреев в концлагерях. Несколько месяцев назад нацисты начали систематическое уничтожение европейских евреев, и почти всех евреев в концентрационных лагерях стали рассматривать как кандидатов в газовые камеры «Т-4».

Новые приоритеты врачей «Т-4» обнаружились по их возвращении в Бухенвальд для второго тура отборов в ноябре 1941 года[1463]. Во время их первого визита, пятью месяцами ранее, врачи обследовали лишь малую часть всех заключенных. На сей раз, как следует из письма доктора Меннеке жене от 26 ноября, все было иначе. В дополнение к обычным отборам врачам предстояло определить судьбу 1200 мужчин-евреев, то есть более чем 85 % всех еврейских узников Бухенвальда[1464]. Ради экономии времени от личных осмотров евреев решено было отказаться. Меннеке объяснил, что «ни один из них «осмотрен» не будет»; заключение будет сделано только на основе личных карточек узников[1465]. В итоге 384 заключенных Бухенвальда 2 и 14 марта 1942 года отправили в газовую камеру Бернбурга. Все они были евреями; меньше чем за две недели было уничтожено свыше четверти всех евреев Бухенвальда, что задавало уже новый стандарт проводимой «Т-4» селекции[1466].

Каким образом Меннеке и другие сотрудники «Т-4» выбирали жертв-евреев в конце 1941 – начале 1942 года? Физическое состояние продолжало играть важную роль: многие отобранные заключенные были пожилыми и ослабевшими людьми[1467]. Но врачи «Т-4» включили в список и тех евреев, которые еще могли работать[1468]. В этих случаях врачи руководствовались иными критериями. Как признался Меннеке после войны, он приговорил к смерти ряд еврейских заключенных, состояние здоровья которых оставалось удовлетворительным; то, что выбор пал именно на них, не имело ничего общего с медицинскими аспектами, зато исключительно с проводимой тогда расовой политикой[1469].

Ход мысли доктора Меннеке можно реконструировать по записям, сделанным им на обороте фотографий заключенных (он готовил публикацию по нацистской расовой науке). На восстановленных после войны фотографиях представлены, по-видимому, все еврейские заключенные концлагерей, часть которых, как известно, умерла в газовых камерах «Т-4»[1470]. Ни одно из замечаний Меннеке не относится к их здоровью. Вместо этого он делает пространные заметки об антифашистских взглядах каждого, особенно иностранцев. «Чрезвычайно дерзкие и злобные комментарии о немцах», – записал он в одном случае. Меннеке даже больше возмущало «асоциальное поведение», в частности то, что он считал аморальностью. Большая часть евреек на фотографиях собранной Меннеке коллекции обвинялись в сексуальных связях с немцами («осквернение расы с немецкими солдатами, как на конвейере»), и около половины были помечены как проститутки («чистокровные еврейские шлюхи с венерическими заболеваниями»). Он смотрел на этих женщин со злобным отвращением, систематизируя их предполагаемую распущенность и вырождение («сексуально ненасытная импульсивная жидовка»). Свои моральные представления Меннеке распространял и на мужчин – в Бухенвальде в газовую камеру были отправлены почти все евреи, подозреваемые в гомосексуализме[1471]. Наконец, Меннеке учитывал оценку поведения узника лагерными эсэсовцами. Например, 34-летнему помощнику портного из Вены Эдуарду Радингеру вменялись в вину «азартные игры, лень, дерзость». Возможно, именно поэтому Меннеке поставил рядом с его фамилией «+», приговорив к смерти. 12 марта 1942 года Радингера, отсидевшего в концлагере почти три года сначала как «еврей-тунеядец», а затем «еврей под охранным арестом», вместе с 104 другими евреями из Бухенвальда доставили в Бернбург и убили в газовой камере[1472].