Региональный центр умерщвления

Холокост изменял облик Освенцима. Разрастался сам лагерный комплекс, пропорционально увеличивалась и численность его узников, подскочив примерно с 12 тысяч в начале января 1942 года примерно до 21 400 в начале мая, включая и несколько тысяч женщин[1707]. Но Освенцим изменился не в одночасье; в конце концов, и массовая смертность, и массовое умерщвление были частью лагерной повседневности, в особенности с осени 1941 года, когда стали прибывать советские военнопленные и когда стали планировать расширение лагеря в Бжезинке. Даже весной 1942 года Освенцим все еще пребывал на периферии холокоста. Путь к массовому геноциду проскочили за несколько месяцев, и он состоял из трех ключевых этапов. Первым, как мы только что убедились, стали развернувшиеся с конца марта 1942 года массовые депортации РСХА. А всего несколько недель спустя начался и второй.

С мая 1942 года Освенцим становится региональным лагерем смерти для систематического уничтожения евреев Силезии[1708]. Как «нетрудоспособных» евреев Вартегау убивали в Хелмно, так и признанных непригодными для работы евреев из Силезии уничтожали в Освенциме[1709]. В Освенциме стали практиковать оба элемента нацистского окончательного решения – и немедленное уничтожение, и приводящий к гибели принудительный труд – в зависимости от того, откуда прибывали транспорты: «нетрудоспособных» евреев из Силезии убивали сразу же по прибытии, а евреев из других мест регистрировали как обычных заключенных и уничтожали трудом. Подобное уже имело место в Освенциме осенью 1941 года в отношении советских военнопленных[1710].

Подробности превращения Освенцима в региональный центр умерщвления холокоста неизвестны. Подлинных документов не сохранилось, а послевоенные свидетельства таких ключевых фигур, как Рудольф Хёсс и Адольф Эйхман, противоречивы и неточны[1711]. Известно лишь, что Эйхман неоднократно приезжал в Освенцим для координации так называемого окончательного решения еврейского вопроса. У него установились приятельские отношения с «дорогим товарищем и другом» Хёссом, в котором ему импонировала «пунктуальность», «скромность» и то, что он «примерный семьянин». Молчаливый Хёсс также увидел в Эйхмане родственную душу, и они перешли на «ты». Иногда после долгого рабочего дня, осмотра лагеря или поездки к одному из новых зданий два рьяных организатора массовых убийств вместе отдыхали, курили и выпивали, а на следующее утро выходили к совместному завтраку[1712]. В первый раз Эйхман приехал в Освенцим, вероятнее всего, весной 1942 года, в марте или апреле. Подготовка к депортациям РСХА из Франции и Словакии – которыми он руководил – шла полным ходом, и он, по-видимому, ездил в лагерь держать совет с комендантом Хёссом об этих и следующих транспортах. Эйхман, судя по всему, предупредил его, что в ближайшее время из Верхней Силезии прибудет транспорт евреев, отобранных для немедленного уничтожения[1713]. Безусловно, эта встреча была лишь одной из многих. В ближайшие месяцы Эйхман часто совещался с Хёссом и старшими офицерами лагеря, чтобы в преддверии массовых депортаций определить «потенциал» Освенцима; «в конце концов», как пояснял Эйхман много лет спустя, эсэсовцы Освенцима должны были знать, «сколько человеческого материала я планировал им направить»[1714].

Не мог обойти вниманием растущую роль Освенцима в нацистском «окончательном решении» и шеф ВФХА Освальд Поль, где-то в начале апреля 1942 года прибывший в лагерь с первым в ранге вновь назначенного руководителя системы концлагерей официальным визитом[1715]. В тот период Поль тесно взаимодействовал с Гиммлером – в середине апреля встречался с ним множество раз – и, несомненно, был в курсе главных замыслов нацистских руководителей, дорисовывавших контуры политики панъевропейского уничтожения евреев[1716].

Вскоре после визита Поля в Освенцим стали прибывать транспорты с обреченными на смерть силезскими евреями. В мае 1942 года около 6500 «нетрудоспособных» евреев депортировали из нескольких городов Верхней Силезии. Многие из них прибыли из Бендзина, находящегося всего в 40 километрах, где первые жертвы попали в крупную облаву, устроенную 12 мая немецкой полицией и еврейской милицией в гетто, в убогом и скученном еврейском секторе городка, некогда важного регионального центра культурной и хозяйственной жизни еврейства. На протяжении следующего месяца из Силезии в Освенцим депортировали еще около 16 тысяч евреев, что позволило нацистским властителям нескольких населенных пунктов с гордостью объявить их «очищенными от евреев»[1717].